Он протиснулся в дверь и попытался обнять сына, но тот отпрянул.
— Разве тебе не надо уходить? Или ты собираешься пойти на работу в таком виде?
Матиас готов был надавать себе пощечин. Вместо того чтобы спросить, как у Алекса дела, не болен ли он, не случилось ли чего, он сразу же продемонстрировал мещанский интерес и высказал скрытую критику.
— Мне никуда не нужно идти, — устало сказал Алекс. — У меня больше нет работы. Я уволился.
Матиас пришел в ужас:.
— И что теперь?
— Нет никакого «теперь». Вот так-то. Наверное, это нормально в чертовски плохое время и в дерьмовом обществе.
— Ты получаешь пособие по безработице?
— Нет. Я не могу его получать, потому что не подставился этим живодерам, головорезам и мошенникам и уволился сам. А такое в нашей стране наказуемо. Если работодатель несколько месяцев не платит зарплату, это нормально и никто не настучит ему по лбу. Но если ты увольняешься из чувства самозащиты, то тебе надает по голове еще и биржа труда. Будь у меня автомат, я пошел бы в это лживое, дерьмовое бюро по трудоустройству и стрелял бы в каждого, кто попался бы мне на глаза!
— Боже мой, перестань говорить такое!
— Почему? Ведь это правда! — Алекс тяжело упал на матрац и сделал приглашающий жест рукой. — Садись, если хочешь и если найдешь место. Выпить я не могу тебе предложить, холодильник пустой, и я пью воду из водопровода.
— И давно ты уже не ел?
— Да дня три уже, наверное. А может, и четыре.
Для Матиаса подобная ситуация, от которой волосы вставали дыбом, была слишком тяжелой, и он никак не мог сообразить, что же сейчас можно сделать.
Он убрал грязное белье со стула и сел.
— Как же нам быть? — спросил он тихо.
Руки Алекса дрожали так, что ему с трудом удалось скрутить сигарету. Потом он заплакал.
Матиас на время оставил сына в покое, а когда слезы Алекса иссякли, и он лихорадочно принялся затягиваться сигаретой, сказал:
— Знаешь, давай хоть на какое-то время уедем вместе. Я купил в Италии очень приличную квартиру, ты можешь жить там, сколько захочешь. Один, со мной, да хоть с друзьями, все равно! Лишь бы ты достойно вышел из этой ситуации.
— Да пошел ты в задницу со своей идиотской Италией! — заорал Алекс.
Матиас вздрогнул.
— Почему? Что ты имеешь против?
— Да пошел ты в задницу со своей идиотской Италией! — снова закричал Алекс высоким фальцетом. Его лицо было уже не бледным, а пунцовым, и он трясся всем телом от злости. Тем не менее у него был жалкий и вызывающий сочувствие вид. — Я не хочу ехать в Италию, неужели до тебя это не доходит? Там я с ума сойду! Я не знаю языка, а там телевидение только на итальянском языке, в кино идут итальянские фильмы, я никого там не знаю, и там все говорят только на этом проклятом итальянском языке! Так что я там буду делать?