— Давай откроем бутылку вина и выпьем за твою отличную работу.
Матиас еще до своего отъезда летом купил хорошего вина и оставил два ящика в квартире, потому что не допускал мысли, что однажды вернется поздно вечером домой и у него не будет возможности выпить бокал вина. Теперь оставалось только найти путь прямой поставки его особенной воды непосредственно в Италию, чтобы не привозить ее с собой из Берлина.
Он открыл бутылку «Кьянти резерва» и чокнулся с Джанни.
— Я даже не знаю, как отблагодарить тебя.
— Non с’е di che[102], — ответил Джанни тихо, — не стоит благодарности, на здоровье.
Джанни достал сыр, ветчину, салат, различные пасты для бутербродов, и они приступили к ужину.
— Моя мать умерла, — рассказывал Матиас. — Во время круиза, который я совершал вместе с ней. Умерла тихо, во сне. Это была смерть, которой она желала для себя. Вчера я похоронил ее и сразу поехал сюда, чтобы оставить прошлое позади.
— Mi dispiace[103].
Матиас помолчал какое-то время, потом спросил:
— А ты любишь свою мать?
— Да, конечно.
— А отца?
— Наверное. Когда я ушел из дому, это было облегчение. У меня мало contatto[104], да это и к лучшему. Al momento[105].
Матиас встал, вытащил свой айпод из кармана куртки, а к нему маленький громкоговоритель из дорожной сумки, воткнул его в розетку и включил Джона Денвера. Это были песни, которые всегда настраивали его на грустный лад.
— Я любил свою мать, — негромко сказал он, прохаживаясь по комнате. — Очень любил.
Матиас подошел к окну и посмотрел на улицу, в ночь, на освещенный фасад castelletto напротив дома. Стоя спиной к Джанни, он мысленно звал его к себе.
— Со вчерашнего дня мир для меня изменился. Он стал пустым, потому что матери здесь больше нет. Она была моей опорой, со мной ничего не могло случиться, потому что существовала она. Ты понимаешь?
Джанни молчал. Матиас не оборачивался.
— Все, что я делал, вдруг стало бессмысленным. Я не привык быть один на свете. Я этому не научился и не знаю, что делать. Я этого боюсь. Одиночество — самое плохое чувство, которое я знаю.
Он пожал плечами и опустил голову, словно скрывая слезы.
А потом он почувствовал руку Джанни на своем плече и обернулся.
Перед ним стоял растерянный юноша, который показался ему таким бесконечно ранимым и чувствительным, что Матиас чуть с ума не сошел от желания.
— Придай моей жизни смысл! — прошептал он и посмотрел Джанни в глаза. Так человек в глубокой печали умоляет о помощи.
Джанни не знал, что делать, и кивнул.
Улыбка скользнула по губам Матиаса.
— Иди сюда, я хочу показать тебе кое-что.