— Сколько у вас детей, фрау Герсфельд?
— Двое. Мальчик и девочка.
— О, как чудесно! А сколько им лет, можно спросить?
— Мальчику только что исполнилось восемнадцать лет, а девочке — шестнадцать.
— Ну, я думаю, в этой квартире для четверых достаточно места, а при наличии трех ванных комнат у вас не будет проблем по утрам.
«Твоего сына я бы с удовольствием взял на одну ночь, — подумал Матиас. — Я предпочитаю сыновей невоспитанных отцов, которые не помогают женам выходить из машины, не открывают перед ними двери и откровенно игнорируют их мнение».
Он улыбнулся, и фрау Герсфельд улыбнулась в ответ.
— Так, — довольно сказал доктор Герсфельд и уперся руками в бока, словно стоял на ярмарке с аттракционами и раздумывал, что ему лучше выбрать — комнату страха или русские горки. — Что касается меня, то я увидел достаточно. А ты, Ирис?
— Я тоже. Думаю, мы можем ехать.
Ну и ладно. Значит, никаких криков восторга, хотя эта недвижимость того заслуживала. И они могли выдавить из себя хотя бы пару слов восторга по поводу огромных светлых помещений или прекрасного вида на город и озеро.
У Матиаса в рукаве был припрятан козырь — один из самых прекрасных объектов, какой ему приходилось иметь в предложении за время своей деятельности в качестве маклера. Он в некоторой степени сомневался, не окажется ли доктор Герсфельд «туристом по недвижимости», или у него действительно денег куры не клюют, однако семь процентов комиссионных для маклера при наличии проекта стоимостью в три миллиона кое-что да значат.
— Ну ладно, — сказал он, улыбаясь. — Поедем на остров, и я покажу вам нечто совершенно иное. Нечто действительно необыкновенное!
Тучи затянули небо, и во время поездки к озеру начался легкий дождь. «Да что же это такое! — думал Матиас. — Для виллы, которая находится на прекрасном участке земли у озера, прямо у воды, нужна солнечная погода». Значит, сегодня просто не его день.
«Ягуар» ехал за ним. Матиас отдал бы целое состояние, чтобы послушать, о чем сейчас говорят Герсфельды в своей машине. Этого клиента было чертовски сложно оценить, к тому же мужчины маленького роста всегда приводили его в замешательство. Они были или доминантными и грубыми, или же уютными плюшевыми медведями, которые и мухи не обидят. Матиас предполагал, что Герсфельд не так прост, как старается казаться, — скорее он невероятно хитрый делец, который выставляет напоказ свою наивность, тем самым заставляя собеседника терять бдительность.
Он вспомнил, что сегодня еще ничего не ел. Тем не менее голода Матиас не чувствовал, наоборот: ему казалось, что он тяжелый и толстый, словно за последние сутки поправился килограммов на двадцать. «Это все из-за беспокойства по поводу Алекса, — подумал он. — Оно становится все больше и растет во мне, словно раковая опухоль». Мама и Алекс… Две опоры в его жизни внезапно одновременно сломались.