Ему стало настолько противно, что его вырвало, а потом он отвернулся и уполз оттуда.
Слезы бежали по его щекам, и он не знал, что теперь делать. У него был панический страх вечером встретить отца, и ничего на свете ему так не хотелось, как никогда больше не видеть Матиаса.
На пути к их временной хижине его встретил Вилль.
Он страшно разозлился, что Алекс исчез, ничего не сказав, но когда он увидел, что тот идет весь в слезах, словно воплощение горя, то настолько испугался, что обида на друга моментально испарилась.
— Что случилось? — воскликнул Вилль и хотел обнять его, но Алекс оттолкнул его.
— Ничего. Все в порядке.
— А чего ты тогда ревешь?
Алекс вытер глаза и громко шмыгнул носом.
— Я хотел принести больше дров, упал и ударился.
— Где? — Вилль взглянул на колени Алекса.
— Щиколотка, просто не видно. Но сейчас уже лучше. — Алекс попытался изобразить вымученную улыбку.
— Будем строить дальше? — спросил Вилль.
Алекс покачал головой:
— Нет. Я хочу в гостиницу.
Он лег на кровать и отказался идти на ужин.
— Что с тобой, воробушек? — озабоченно спросила Тильда и положила руку ему на лоб. — Тебе плохо?
Алекс кивнул.
— У тебя голова болит?
Алекс кивнул.
— А что-нибудь еще болит?
— Все, — прошептал Алекс.
Тильда откопала в своей косметичке древний термометр, которым не пользовалась уже целую вечность, и сунула его сыну под мышку.
— Держи покрепче, хорошо? Десять минут.
Алекс кивнул и лег на руку, под которой торчал термометр. У него в голове все плыло.
Картины с пляжа были словно удары ножом.
«Я убегу, — думал он, смоюсь отсюда. Далеко-далеко. Куда-нибудь в чужую страну. Чтобы они меня никогда не нашли и чтобы я его больше не видел».
С одной стороны, эта идея еще больше нагнала на него страху, с другой — она его успокаивала. Алекс пребывал в полном смятении.
Вероятно, он уснул на пару минут, потому что, когда проснулся, отец был рядом и пытался вытащить термометр, который торчал там, где и должен быть.
Его лоб прорезала глубокая морщина, когда он покрутил градусник, чтобы рассмотреть столбик ртути.
— У мальчика высокая температура, — пробормотал он больше для себя, чем для Алекса.
Он присел на кровать.
— Что же нам с тобой теперь делать? — с любовью сказал он и убрал челку с потного лба Алекса. — Наверное, у тебя летний грипп. Я узнáю, есть ли в гостинице врач. А пока тебе следует оставаться в постели. Ты хочешь бульона?
Алекс покачал головой, закрыл глаза и отвернулся. Он не мог выносить никакого присутствия возле себя, а тем более — присутствия отца.
— Хорошо, тогда я принесу тебе попить и, может быть, немного фруктов. — Матиас погладил его по щеке и добавил: — Поспи и будешь здоров, мое маленькое сокровище, а я скоро приду.