— Но ты просто гробишь себя!
— Ну и что?
Матиас чувствовал себя глубоко несчастным. В его семье все шло не так, как надо. Никто не знал, что будет дальше с его матерью, и Алекс последовательно разрушал свое здоровье. Уже несколько лет он вкалывал в ресторанах первоклассных гостиниц, и везде была одна и та же песня. Ни одного дня он не работал меньше двенадцати часов, двойные смены были в порядке вещей, и все это за такую зарплату, что лишь бы не сдохнуть с голоду, а сверхурочные часы вообще не оплачивались. Как Матиас ни пытался убедить сына перейти на другую работу, тот не соглашался. Подали закуску, и это стало хорошей возможностью сменить тему.
— Ты уже был у бабушки?
— Не-а. Но может быть, завтра сбегаю. Ей лучше?
— Он уже не живет, Алекс. Она существует, как растение. Это ужасно. Возможно, она тебя узнáет, а может, и нет. В любом случае ты этого не поймешь.
Алекс молча ковырялся вилкой в закуске. В его глазах стояли слезы.
«Он такой чувствительный, — подумал Матиас, — и тратит свою жизнь на работу среди этих примитивных поваров».
У него разрывалось сердце, когда он смотрел на сына. На его правой щеке и под глазом кожа была голубовато-красной, но это бросалось в глаза, только если присматриваешься или знаешь, что произошло.
— Тебе вкусно? — осторожно спросил Матиас.
Алекс отложил вилку и нож в сторону.
— Черт возьми, я все думаю о бабушке! Зачем ты начал разговор о ней?
— Я был бы признателен, если бы ты время от времени заходил к ней. Дело в том, что я завтра уезжаю.
— Ну что ж, приятных развлечений! — язвительно ответил Алекс. — Похоже, тебе до лампочки, что будет с бабушкой.
— Это абсолютно не так. Пока бабушка в реабилитационной восстановительной клинике, она в надежных руках, но я не знаю, что будет, когда придется забрать ее домой. Скорее всего, тогда я вообще не смогу никуда выходить.
— От всего этого меня тошнит.
Алекс поспешно проглотил закуску. Матиас был уверен, что он даже не заметил, что съел.
Вино, бутылка которого стоила пятьдесят два евро, он пил еще быстрее, и Матиас ничего не мог сделать, потому что Карло не выпускал бокал Алекса из поля зрения и сразу же доливал вино. Он заказал новую бутылку.
— А куда ты едешь? — спросил Алекс.
Такое бывало крайне редко, чтобы он интересовался жизнью отца. Матиас не мог припомнить, чтобы сын когда-нибудь спрашивал, как его дела, поэтому воспринял этот банальный вопрос, который Алекс задал, конечно, лишь бы что-то сказать и поддержать разговор, как выражение искреннего интереса.
— В Италию. Как всегда.
— А куда именно?
— В Сиену. Или на море. Я пока еще точно не знаю.