Айя несколько минут смотрела перед собой. Потом поднялась, поправила одежду, проверила шнуровку ботинок, обшарила карманы. Они, кончено, были пусты. Зато вещи не воняли больше мужским потом и пришлись почти впору. Хоть что-то хорошее. Еще бы помыться… И разобраться, собственно, в происходящем.
Одно было ясно: домой вот так просто не попасть. Да и, скорее всего, вообще никак не попасть – браслета нет, денег нет, оружие забрали, а блокпосты слишком далеко… Ну, предположим, придет она на блокпост – и что? Кому она там нужна без подтверждения личности? Айя Геллан официально мертва, если Катрин Миосс, конечно, не наврала. Что вряд ли.
Пришлось на миг закрыть руками лицо, попытаться хоть как-то унять панику. Пускай всё это будет лишь сон. Просто сон! И похищение, и Док, и умалишенные люди, и этот мужик. ВСЁ!
После этого девушка сделала глубокий вдох и отправилась в зал, где отдыхали ряженые сумасшедшие в компании кровавого маньяка. Если уж ее жизнь стала похожа на абсурд, ничего не поделаешь. Можно либо принять правила игры и погрузиться в бред, либо оказаться слабым звеном и из игры выбыть. Выбыть означало умереть. А жить хотелось. Очень хотелось. А есть – так вообще хотелось еще сильнее, чем жить. Это она поняла, уловив запах еды. Пахло так вкусно, что хотелось облизывать воздух языком. Что может так пахнуть?
* * *
Айя нерешительно замерла в дверном проеме, рассматривая сидящих за столом людей. Они разговаривали, смеялись и не обращали на нее внимания. К слову говоря, казались при этом почти нормальными, если не считать странных одежд. Эсмеральда, Покахонтас, Доктор Куин, мальчишка в зеленом, парень в сутане, мужик в ярко-красном комбинезоне с желтыми пуговицами и голубой в желтый же горох бабочке на голую шею и еще люди, люди, люди. Каждый новый чуднее предыдущего. Был даже один здоровый, как пикап, со шрамом через все лицо, изредка бивший себя кулаком в грудь. Лучше не думать, кто это может быть. Лучше не думать, а то рехнешься.
Ближе всех к вошедшей сидела на краю длинной скамьи индианка. Увидев Айю, она подвинулась и кивнула равнодушно на освободившееся место. Лицо у нее при этом было каменное. Девушка нерешительно села на краешек. Соседка по-прежнему молча подвинула ей пластиковую тарелку, на которую шлепнула что-то странное, коричневого цвета, пахнущее умопомрачительно…
Вкус у этого «чего-то» оказался еще прекраснее запаха. Нежное, сочное… Айя ела, стараясь не заглатывать целиком, вынимала из незнакомой еды странные жесткие палочки, складывала на край. Индианка подвинула гостье стакан сублимата. Горячий… Жизнь стала казаться не такой уж и поганой.