Девчонка испуганно вздрогнула, словно в нее запустили камнем, и сказала:
– Нет, ты иди первым, а я пойду следом.
Керро пожал плечами и развернулся.
– Стой! – Айя вдруг отмерла, и мысли понеслись в голове с такой скоростью, словно их подхватил ураганный ветер. – Погоди!
Страх куда-то вдруг исчез, видимо, потому, что мужчина говорил спокойно, ровно и в конечном итоге действительно сделал так, как она просила – просто развернулся. Правда, говорил он неясные вещи, а зачем иголку кинул, девушка вообще не поняла, но сейчас все это казалось неважным, по сравнению с услышанным.
– Погоди! – Айя даже сделала несколько шагов от окна. – Кто дает за меня сто тысяч? Что за ерунда?
Керро развернулся обратно:
– Посредник. А кто стоит за ним, можно только гадать. Откуда ты, что не знаешь даже этого?
Девушка смотрела на него ошеломленно и повторенный вопрос не услышала, вместо этого сказала:
– Это ошибка. Я… вообще умерла. Катрин Миосс сказала. И на Стене Памяти… До пропускных пунктов тут далеко. А браслета нет. Те его срезали. А если идти, то от площади Карлоса около сотни километров. Я звонила в интернат, но там сказали, что погибла… И…
Стало понятно – в ближайшие пять минут она будет говорить одними лишь обрывками фраз и междометиями. Однако Керро терпеливо выслушал бредовый поток слов, даже глазом не моргнул.
Таки корпоратка. Из нижайших. Кому только взбрело в голову красть?
– Придешь в себя – выходи, продолжим разговор. А награду назначили не твои. Твои тебя списали. Когда про похищенного говорят, что он погиб, это значит «выкупа не будет».
Когда он ушел, Айя еще несколько минут стояла посреди комнаты, растерянно собирая в горсть разбредшиеся мысли. «Не твои» – что это значит? А чьи?
Стоп, стоп, стоп! Ее украли из интерната, верно? И этот человек прав, ее похитители – не те, кто живет в чистой зоне. В конце концов, «своим» не было никакого смысла ее воровать, так ведь? Так. Но даже и чужим – зачем она сдалась? Что в ней ценного?
Девушка опустилась обратно на спальник и вцепилась руками в волосы. В голове зарождалась глухая боль, она давила на глаза, отдавалась в виски, перекатывалась ото лба к затылку… Что происходит? Кому она понадобилась? Сто тысяч? За нее?! Ошибка. Точно ошибка. Человек, который ее осматривал первым, ведь сказал, что не те образцы… То есть ее перепутали. С кем? Какая теперь разница! Ищут не ее. Ищут кого-то другого, а она – Айя – пустышка… Просто Доков убийца этого еще не знает. Но даже он удивился, не понял, что в ней такого ценного. А ничего. Совсем ничего. Твою мать!!! И как теперь быть? Что делать?