Писатель поднес сигарету ко рту и удовлетворенно закурил.
Саша задумчиво поморгал и спросил:
— А что, в Новой Гвинее водятся крокодилы?
— Крокодилы водятся везде, — отрезал писатель. — Вон, включи ОРТ, какой-нибудь концерт к восьмисотпятидесятилетию последних дней «Ласкового мая» — одни крокодилы. И пляшут и поют. Только что не летают. — Тут он обернулся и заметил Джинна: — Привет, кофе будешь?
— Я бы лучше пивка…
— Пивка так пивка, давай за столик пересядем, расскажешь, как сам.
Они пересели за стол и некоторое время молчали.
— Как твоя книга? — спросил наконец Джинн.
— Какая книга? А почему ты спрашиваешь?
— Я так понял, что ты какую-то книжку пишешь…
— Какую-то?! — возмутился писатель. — Да я самую лучшую на свете книжку пишу. Только тяжело это — писать самую лучшую книжку. На бумаге ни хрена не получается. Не интересно. А без интереса я работать не люблю. И вообще работать не люблю. Поэтому я и писатель. Я ее в голове написал сразу. Всю и целиком. За десять минут. Я знаю, чем она кончится, знаю, что в середине. Знаю, что в ней хорошо и что плохо. А когда все уже знаешь — особенно, что хорошо и что плохо, — не интересно. Заставляю себя, буквально. Даже не словесно — буквально. Делаю себе по три предложения в день. А принимаю только одно. Вот вчера наконец еле-еле выпустил джинна из кувшина. Ну никак не шел джинн, понимаешь?
— Какого джинна из кувшина? — ошарашенно спросил Джинн.
— Альтер эго. Ты же Джинн?
— Джинн, — сказал сбитый с толку Джинн.
— Ну и вот. А ты — это я, а я — это ты, а ты — это он, и мы, типа, все вместе. Знаешь песню про моржа?
— Нет. Про какого моржа? А при чем тут я? — спросил Джинн, а сам подумал: не писатель ли наслал на него сегодняшнего дядьку?
— Как при чем?! — возмутился писатель. — Ты же прототип главного героя, ты что, забыл? Ты же сам согласился! Помнишь вчера, у тебя дома?..
— Ну, — Джинн замялся, — я, честно говоря, был не вполне трезвый…
— Ты что, вообще ничего не помнишь? Ты помнишь, что мы с Гришаном и еще каким-то перцем у тебя зависали?
— Ну, помню, конечно…
— Помнишь, меня твоя квартира приколола, ну и вообще все?
Джинн улыбнулся и, чтобы как-то поменять тему разговора и прояснить дядьку, спросил:
— Про что книжка-то?
— Да я же тебе рассказывал. Зря, конечно, рассказывал, но я же тогда еще не знал, что ты будешь главным героем. А теперь не скажу. Не имею права. Но вообще-то имей в виду, что ты — положительный герой. А положительные герои не напиваются до беспамятства без всякого повода — это же коммерческая книжка!
Джинн глотнул пива, и тут с ним случилась нелогичная странность. Вместо памяти о дядьке и вообще интереса к этой теме от влитого в горло пива вдруг всплыла из глубины души комком к кадыку его недавняя тоска, вытесняя вместе с дядькой все на свете, и захотелось плакать.