Царь Родам крутанул головой. Он не осуждал, но… Надо бы запретить царским указом подобное отношение к сокровенному. Но чего он добьется указом? Насильно в сердце не вложишь божественный трепет, не заставишь понять его тех, кого он оставил. Вот, ему докладывали, – недавно даже додумались устроить игры, это взрослые все дяди: кто мудренее пирамидку выстроит, да чья окажется устойчивее под ударами с десяти шагов. Дети?.. Да нет, тут другое…
Между тем башенка была готова. Царь любовался ее стройным корпусом и красивым узором: каждый ряд поленьев являл собой новую, отличную от других, геометрическую фигуру, самостоятельный символ, вместе же двенадцать рядов составляли некую магическую формулу, космический знак. Омыв руки из принесенного с собой кувшина, царь Родам полил, вернее, окропил – настолько драгоценным были эти вещества, – каждый из рядов пирамиды, стараясь не пропускать ни одного полена, – густым маслом из семи крохотных золотых сосудов.
Знакомый аромат, все усложняясь новыми и новыми запахами, едва не увел царя в прошедшие времена, когда это самое действо, которое сейчас он проводил в одиночестве, совершали они вдвоем с отцом, великим царем Сваргом.
Но Родам вовремя встрепенулся: небо на Востоке горело. Быстро он чиркнул огнивом над приготовленной пирамидой – и, как истинное чудо, вспыхнул беззвучный прозрачный костер, совершенно лишенный дыма и распространяющий вокруг себя благовоние, наводящее на мысли о неземном. Огонь вспыхнул именно в ту секунду, когда к Земле вырвался первый луч солнца, стремительный, радостный, как добрый хозяин к толпе заждавшихся гостей, на ходу обнимая каждого и окидывая всех пристальным взором.
Это было добрым знаком.
Теперь оставалось ждать. Думать – и ждать.
* * *
Давно это было.
В те незабываемые дни, когда великий царь Сварг заканчивал обучение своего сына, тогда еще царевича Родама. К тому времени он прошел уже полный курс школы, обязательной для всех без исключения детей: атланты за этим очень следили. Однако это общее образование, которое, безусловно, оттачивало способности полубогов, каковыми атлантов почитали земные человеки, и расширяло и без того огромные возможности их, – это как бы вводное образование не шло ни в какое сравнение с тем, чему учил царь своего наследника, получив на то Высшее соизволение, и с облегчением узнав об окончании своей миссии на Земле. Конечно, это не означало непременного ухода с земного плана – царь мог, если желал, продолжать свое прежнее житье, исключалась лишь полная власть, – однако ни один, не только из царей, но и вообще атлантов до сих пор не воспользовался этим правом: разрешение оставить бренное тело и вернуться, хотя бы на время, в родные надземные сферы было превыше всего, и не воспользоваться им никому не приходило в голову.