Царь имел много преимуществ перед рядовыми атлантами, хотя, в общем, они были равны. Это были тяжкие все преимущества, и одно из них составляло выбор достойной себе замены. Выбор этот должен был быть безошибочным: исполнение Высшего Плана, неизвестного во всей полноте даже самим царям, зависело от него. Груз, возлагавшийся на плечи новоявленного царя Атлантиды, был неимоверно тяжел: он составлял земное равновесие. И царь, принимавший из рук своего преемника-отца знаки власти, одним из которых был золотой шар, символ планеты, должен был вместе с ними вполне сознательно и добровольно взять на себя ответственность за энергетическое благополучие Земли на время, ему порученное. Эта ответственность давалась царю не просто символически, – но подкреплялась поистине божественной способностью повелевать скрытыми от прочих силами Земли и Космоса.
Полубог становился богом, но богом, живущим на Земле.
Трудным было и само обучение царским премудростям. Царь Родам даже теперь, когда с тех пор прошло столько лет, не любил вспоминать тот тягостный период. Светлокудрый красавец, упивавшийся радостями жизни, он из хмельного пиршества юности был перенесен бестрепетной рукой необходимости в совершенно иной мир, о котором и не подозревал до той поры. Это был мир неустанной борьбы с самим собой, который вдруг оказался злейшим врагом, мир овладения собственными привычками, чувствами, желаниями, наконец. Это последнее было для царевича, привыкшего к всеобщему поклонению, самым трудным, пожалуй, – именно потому, что он долго не мог уразуметь, зачем надо переламывать себя и не получать того, чего тебе сейчас хочется, – чем бы это ни было.
К счастью, выбор отца оказался верным: задатки у Родама, неожиданно для него самого, переросли в именно те качества, которых от него ожидали. Даже старые атланты, помнившие еще царствование его деда, все без исключения подняли над головой раскрытые ладони в знак одобрения, когда кончился испытательный срок пробного правления царевича, и самые сложные вопросы войны и мира были им вполне разумно решены.
Тогда еще царь Родам понял: для того, чтобы владеть миром, нужно овладеть самим собой. Эта главнейшая премудрость атлантов, которую они впитывали с молоком матери, но далеко не все постигали, – премудрость, подкрепленная знанием сокровенных таинств, и была сильнейшим оружием их нынешнего царя.
Едва ощутимая тяжесть легла на сердце царя Родама, вернее – в самое средоточие груди. Будто детская игрушка, стрела с мягким пластичковым наконечником, накрепко присосалась к наиважнейшему энергетическому центру. Царь попытался избавиться от этой нежелательной присоски, – благо, он умел это делать. Однако тяжесть не уменьшалась, – напротив, появилось чувство беспокойства и едва уловимого пока дискомфорта: его энергией пользовался или враг (но кто осмелился бы воровски прорваться сквозь ауру царя, если он не самоубийца?), или же это…