- Ваши пятнадцать секунд почти истекли.
- Но внутри тебя есть искра, столь же прекрасная, как и ты сам. И раз я вижу эту искру, то считаю своим долгом разжечь ее и превратить в дикий огонь.
Магдалена наклонилась вперед, сжала губы и подула, целясь в ямку на его горле. Он закрыл глаза и откинул голову назад, обнажая перед ней свою шею. Она хотела укусить ее, жестко, впиться зубами в него до крови. У нее было больше одного любовника, который обвинял ее в вампиризме, возможно, она им и была. Но у нее не было желания пить кровь. Нет, она хотела пить боль, и Маркус... ее Маркус, его боль была самого прекрасного сорта. Старая боль, хорошо вызревшая, приправленная сексом, предательством и садизмом - ее любимые ароматы.
- Я должна была просить о твоем теле на Рождество, - сказала она.
- Этого не произойдет, - ответил он.
- Почему нет? - надулась она. Он ненавидел, когда она дулась.
- У меня веская причина, - ответил он. - И не та, о которой вы думаете.
- О том, что ты трус, который боится собственной сексуальности?
- Нет. И я не боюсь вашей.
Кровь Магдалены остыла на несколько градусов.
- Что ты имеешь в виду? - слишком невинно спросила она, слишком небрежно. - Мою сексуальность?
Она перегнулась через его колени, Мышши оказался зажатым между ними.
- Вы самая красивая женщина в Риме. Это кое о чем говорит, - ответил Маркус.
- Ты действительно так считаешь? - она похлопала ресницами, пытаясь его рассмешить. Он не рассмеялся.
- У вас самые густые, самые роскошные черные волосы, которые я когда-либо видел. В ваших глазах беззвездная ночь. Ваши груди великолепны и ваши бедра - это все, о чем мужчина, который любит женщин, может надеяться и мечтать. У вас длинные стройные ноги. Вы одеваетесь как с обложки журнала. Вы пахнете как орхидея в июне - все сочное и спелое, готовое чтобы его сорвали. И вы высокая. Мне нравится насколько вы высокая. У вас изысканно теплая оливковая кожа, как у Кингсли, и к слову, в вас есть нечто похожее на него и это наивысший комплимент, который я могу произнести в чей-то адрес. В вас нет ничего не желанного. Это все, что я скажу по этому поводу.
Магдалена тяжело вздохнула и покачала головой.
- Вижу, ты знаешь мой маленький секрет, - сказала она. - Могу я узнать откуда?
- Вы правы - моя мама датчанка. Я навещаю ее в Копенгагене, когда могу. Копенгаген одновременно большой и маленький город. Когда я пришел в августе покормить Муса и забрать вашу почту, увидел два письма от хирурга из Копенгагена. Известного хирурга. Есть лишь одна причина, почему люди не из Дании едут в Данию на операцию, одна причина, почему они посещают именно этого хирурга.