работы.
— Какая разница? Ты не одна. В этом городе есть работа. Ты такая упрямая. Я
наблюдал за тобой, с первого дня. Ты можешь все, что угодно.
— Ты считаешь меня упрямой?
— Даже больше. Возможно, ты избегала меня из-за моего комментария о деньгах?
О чем говорила твоя сестра?
— Да, я не хотела признавать свои недостатки. Ты кажешься настолько
совершенным, успешным. А тут я ...
Питер убирает мне за ухо выбившуюся прядь волос и смотрит в глаза.
— Если бы я сказал, что знал кто ты такая, еще до твоего приезда, это не имело бы
значения?
— Что? Как?
— Агнес сказала, что ты приедешь. Несколько раз, она упоминала о тебе. Она
рассказала, когда я увидел твою фотографию с Тессой на ее столе. Она с таким волнением
ждала тебя. Она думала, что ты начнешь все с чистого листа. Итак, до того, как ты
появилась, я знал. Так что, я знал, кто ты, и мне было плевать.
Хорошо. Таким образом, он самый лучший человек на земле! Нет ничего, что
Питер мог бы сказать или сделать, чтобы заставить меня любить его больше. Кроме...
Что!?
Эпилог
— Дорогой, я дома! — кричу я и бросив рюкзак на диван, направляюсь на поиски
своего мужчины. Я нахожу его на кухне, мешающего что-то в кастрюле. — Что там у нас, мистер Паркер? — спрашиваю я и подойдя к нему, нежно целую в пухлые губы.
— Тушенная телятина. Как занятия?
— Замечательно. Мистер Пауэрс выбрал эссе для прочтения и анализа. Угадай, чье
оно? — моя улыбка отвечает за меня.
— Твое, я так понимаю?
— Ага. Указанные мною детали, перевернули все с ног на голову. Он сказал, что
запутанный диалог сделал эссе потрясающим.
Питер дарит мне поцелуй:
— Это здорово, детка. Я горжусь тобой.
Ночь проведенная в кладовке, изменила для меня многое. Во-первых, у меня
появилась клаустрофобия, когда Питер запер дверь, он не понимал, что открыть нас можно
только снаружи. Мы просидели там до утра, пока нас не нашли. Во-вторых, у нас было
достаточно времени, чтобы поговорить.
Я рассказала Питеру о своей жизни, наблюдая за его реакцией, чтобы уловить
признаки сожаления, но этого не произошло. Он смеялся над веселыми моментами и
проявлял грусть к более тяжелым временам. Питер истерически смеялся над рассказом о
том, как я вылезла в окно ванной комнаты, дабы избежать встречи с последним
домовладельцем.
Это его не волновало, он не судил меня и не закатывал лекций. Поэтому, мое сердце
открылось для него. Я поняла, что после ночи горячего кладовочного секса, я влюбилась в
него. Думаю, что он тоже. Откуда мне знать? Хотя, думаю, глаза не могут лгать.
Когда мы, наконец, вышли из кладовки — жизнь изменилась и все закрутилось