— Как тебя звать-величать? — тем временем расспрашивала хозяйка, расставляя на столе пузатые миски.
— Лесаной, — ответила гостья, стесняясь своей сырой грязной одежды и прелых обор.
Клесх незаметно вышел и женщины остались в избе одни.
— Ну, а меня Дариной, — сказала хозяйка. — Сына — Эльхитом, а дочку Клёной. Клёна, что ж ты сробела? Иди, баню проверь, уж протопилась, поди. Да холстины туда снеси. Иди, иди.
Девочка со стопкой утирочных тканей послушно скользнула прочь, накинув на плечи материну свитку.
Лесана, пользуясь тем, что на нее не смотрят, быстро смотала оборы, сунула их в сапоги и опустилась на лавку, пряча грязные ноги.
— Много ли девушек в Цитадели у вас? — спрашивала тем временем женщина, хлопоча вокруг стола.
— Нет. Я одна осталась.
Хозяйка обернулась и на красивом лице промелькнула тень.
— Доля у вас… — сказала она и покачала головой. — Ну, хоть несколько денечков отдохнете. Ты не робей только, не стесняйся. Я завтра блинов вам напеку со сметаной.
При мысли о таком роскошном лакомстве у Лесаны набрался полный рот слюны.
Хлопнула дверь, вошел Клесх:
— Иди, мойся. Я после пойду.
Дарина тем временем повернулась к мужчине и спросила:
— Ты надолго ли нынче?
Он подхватил с огромного блюда пирог, откусил и ответил, жуя:
— Дней на пять. Говори, что сделать надо, где чего поправить.
Хозяйка улыбнулась, ласково провела ладонью по его щеке и сказала:
— Ничего не надо. Отдыхай.
Лесана никогда прежде она не видела, чтобы женщина смотрела на мужчину так, как смотрит на Клесха Дарина. В ее взгляде было столько спокойной и незыблемой любви, словно она не знала и не видела в нем и малейших изъянов. Она была счастлива. Счастлива его приездом. Не всего на пять, а на целых пять дней, она спешила сделать все так, как он любит, чтобы за тот короткий срок, который он проведет дома, обласкать его на несколько месяцев вперед. И Лесана готова была поклясться — сдобные лакомства здесь последние седмицы пекли каждый день, чтобы хозяин, если вдруг приедет — поспел аккурат к щедрому столу.
Тем временем крефф подхватил второй пирог и бросил его Лесане. Та поймала на лету.
— Что затихла, как мышь в клети? — спросил наставник.
Выученица покачала головой и откусила кусочек. Она сроду не ела таких вкусных пирогов. С брусникой на меду…
Клесх закашлялся. Девушка вскинула глаза. Удивленно взглянула на наставника, лицо которого болезненно скривилось. Обернулась и хлопочущая у печи Дарина:
— Что?
Клесх с трудом сглотнул:
— И здесь…
— Что "и здесь"? — женщина подошла, мягко тронув мужа за плечо. — Не вкусно?