Он поинтересовался:
— Жрица, мы здесь одни? Я мог бы поклясться, что по пути сюда видел, как во мраке снуют дети.
— Дети, в отличие от коз, в здешних краях редкость, — ответила она. — Тебя, наверное, напугал кто-то из ползунов. Не беспокойся, они не отважатся выйти на свет только для того, чтобы отведать мясца городского жителя. — По алькову раскатился удар гонга, от которого задрожал воздух, а зубы Шпиона отбили дробь. Женщина сделала шаг назад. — К слову, я не жрица. Я странница.
— Твоя манера говорить… Откуда ты? — Упоминание о ползунах он предпочел проигнорировать.
— Название тебе ничего не скажет, красавчик.
— О, эти женские секреты! А что ты делаешь здесь?
— Я прохожу инициацию. Своего рода посвящение в старицы.
— А, обряд перехода. Возраст девства и возраст плодородия сменяются возрастом мудрости.
— Твои познания довольно глубоки.
— Моя мать была друидом.
— В самом деле?
— Нет. Но кувыркаться в постели с язычницей-другой мне доводилось. И когда обряд? Он будет проходить здесь?
— Он уже начался, и — нет, не здесь. Это вот все, — она обвела рукой пространство вокруг себя, — для деревенских простаков. Настоящая церемония проходит в замке. Теперь твоя очередь. С какой целью ты забрел в этот прелестный закоулок в заднице королевства?
— Ищу богатства горных недр.
— Здесь ты ничего не найдешь, кроме дерьма.
Раздался новый удар гонга; от вибрации, отдавшейся в каждой косточке тела, с верхних ярусов зала посыпалась пыль. Женщина вздрогнула, и ее лицо озарилось страхом и восторгом. Шпион схватил ее за руку, сделал шаг вперед и поцеловал. В таких обстоятельствах это казалось естественным. Он почувствовал жар ее губ и ощутил привкус крови.
Она сжала его предплечье с силой, которой трудно было ожидать от женщины ее сложения, и оттолкнула с легкостью, с какой мать отгоняет от себя ребенка.
— Хватит с тебя на сегодня, сын Мельника, — она развернулась и мгновенно исчезла в темноте.
Ее последний оклик донесся будто со дна ущелья, так что его можно было принять за игру воображения:
— Ступай назад, назад. Вершится страшное. Жизнь на конюшне не подготовила тебя к такому.
Шпион остался перед алтарем, ошеломленно потирая руку в том месте, где пальцы женщины оставили черно-синие отпечатки. Он странствовал инкогнито, однако она знала его, как знал, по ее словам, и Карлик. Это испугало Шпиона, но он овладел собой и запретил себе строить пустые догадки. Каждая капля его крови принадлежала Королеве. Опасность не имела значения — что бы ни подстерегало впереди, он не мог бросить поиски. Значение таинственного предостережения, оброненного прелестной паломницей, не стоило преувеличивать, придавая ему больше значения, чем оно того стоило. В такой малой общине слухи распространяются как огонь в сухой траве. Никакой загадки тут не было. Он искренне надеялся, что если будет так думать, то это окажется правдой.