Забегаловка находилась в двух шагах от шоссе, окруженная тусклым созвездием разных мелких заведений, включая продуктовую лавочку и автосалон, у входа в который покачивался надувной гигант, циклоп, пытающийся ухватить когтями прохожих. В целом это был городок-магазин, одно из тех преимущественно безымянных поселений, которые, подобно заразе, проникли в глубь страны в начале предыдущего десятилетия и распространились повсюду, как рак. На востоке застыли низкие горы, укрытые облаками и туманом. Сквозь серую облачную пелену виднелся маленький, твердый, раскаленный добела солнечный диск. Дон вдруг заметил, что выводит багровые загогулины на пластиковой поверхности стола, обводя влажным пальцем кривые линии между пятнами и царапинами. Он потряс головой и сосредоточил внимание на кубиках льда, тающих в его газировке, пытаясь вспомнить, когда это он успел уколоть палец.
Наконец объявился водитель — присланная из лагеря геодезистка на грязном «блейзере», Элли Миллз, неряшливая с виду женщина с засаленными волосами до плеч и широким загорелым лицом. Во рту у нее не хватало нескольких зубов, и Дон обратил внимание на ее крупные, покрытые шрамами костяшки пальцев. На парковке, когда они начали грузить вещи в машину, Ринг решил толкнуть гневную речь. Элли пожала плечами и лаконично предложила всем, кому дорого его красивое личико, следить за базаром, что сразу положило конец спектаклю. Эпизод произвел на Дона некоторое впечатление.
Когда небо окрасилось в фиолетовые и оранжевые тона, вся компания наконец отправилась в путь. Чуть отъехав от города, машина свернула с шоссе на дорогу, которая, петляя в густом лесу по пересеченной местности, вела в горы. Элли предупредила, что до лагеря еще час езды и путь им предстоит «адский». На изрытую выбоинами дорогу наползали длинные тени, а звуки кантри, звучавшие по радио, утонули в статике, когда машина въехала в ущелье между острыми утесами, возвышающимися над елями вдоль дороги метров на пятьдесят — шестьдесят, с сердитой речкой, петляющей у их корней. Дон сидел на заднем сидении «Блейзера», втиснутый между Рашем и Пайком. На каждом ухабе его голова тыкалась в крышу, и он подумал, что если Элли не перестанет гнать, то он отобьет себе все почки.
Опустилась беззвездная ночь. Дон утратил чувство направления и потерял представление об окружающем ландшафте; он всматривался в ленту дороги, выхватываемую фарами из темноты, до рези в глазах. Миновав горы, они затряслись по испещренной колдобинами грунтовке, зажатой с обеих сторон в тиски валунами и деревьями, и Дон даже умудрился задремать. Пыль покрыла густым слоем окна, забила ему рот, нос и слезные каналы.