Элли переключила передачу, двигатель взревел, и машина принялась карабкаться вверх по склону, по краю отвесной пропасти, на дне которой таились невидимые деревья, река и камни. Элли пояснила, что изначально по этому пути перевозили лес, а чуть дальше, через пару горных хребтов отсюда, пролегала железная дорога, которая, по-змеиному извиваясь, вела из гор в долину, к цивилизации. В прошлом линия Пикетт — Мейнард обслуживала группу горнодобывающих и лесозаготовительных лагерей, которые прекратили свое существование после Второй мировой войны. Линия с тех пор пришла почти в полное запустение, рельсы давно уступили натиску лесов и оползней, опоры железнодорожных мостов прогнили, а тоннели, пронизывающие известняк подобно артериям, превратились просто в пустые цилиндры, заполненные разве что гуано летучих мышей, разлагающимися костями мелких животных и псевдооккультными граффити, намалеванными скучающими подростками. Штат не закрывал линию Пикетт лишь из-за метеостанции, расположенной на вершине Мистери-Маунтен, хотя станция пустовала восемь месяцев из двенадцати, лишь изредка посещаемая забравшимися в глубинку отшельниками, метеорологами или астрономами. Здешняя земля была приютом одиночества.
Лагерь «Слэнго» находился в неглубокой низине, окруженной сланцевыми и гранитными утесами, напротив горы Мистери Маунтен и Национального парка Мистери Маунтен. Вокруг небесно-голубого, горевшего в темноте, точно светлячок, центрального павильона сгрудилось полдюжины маленьких палаток. Лагерь окаймляли гирлянды пластиковых лампочек. Их коралловое мерцание озаряло тесно скученные палатки, смешивалось с резким ламповым светом, льющимся сквозь москитные сетки из-под отстегнутых пол, тем самым приглушая эту резкость, отражалось от капотов немногочисленных припаркованных машин.
Пока его компаньоны возились с багажом и обменивались приветствиями с оказавшимися поблизости геодезистами, Дон вылез из «блейзера» и набрал полную грудь холодного, сухого воздуха. Из сплетения сюрреального света и пляшущих теней вышагнул Лерой Смелсер, на данный момент — начальник лагеря. Смелсер пожал Дону руку и сопроводил его в «офис», которым служила отгороженная ниша в главном павильоне.
Смелсер излучал дружелюбие. Это был румяный, энергичный человек с аккуратной седой бородкой и ироничной улыбкой; его кожа загрубела и потрескалась, а под толстыми ногтями скопилась грязь. Дон моментально понял, что перед ним рабочая лошадка. На таких, как Смелсер, и держатся все полевые работы, а за выслугу лет они получают пресловутые наручные часы тайваньского производства и кондоминиум во Флориде, где любой пенсионер может страдать от ревматизма в тишине и покое. Или же погибают прямо в упряжке. Такая судьба могла ожидать и Дона, если бы не ласковое, но настойчивое подзуживание Мишель попробовать что-то новое, заняться изучением менеджмента и дизайна, реализовать свой творческий потенциал.