Дон заколебался, и Рамирес закатил глаза и пощелкал пальцами:
— Давай-давай, не тяни. Сколько?
— Э-э-э… Тридцать пять американских. Пара сотен песо.
— Чего-чего? Тридцать пять американских?
— Тридцать пять американских.
— Гони его, — на этот раз Киндер даже не потрудился поднять глаза.
— Какого черта ты тут делаешь? — сказал Рамирес. Он отобрал у Дона стакан.
— Меня прислал Монтойя.
— Ну, ёкарный бабай. Прислал, да. А зачем?
— Моя жена. Она пропала, — Дону было трудно выговаривать слова. Он сглотнул слюну и сжал челюсти. — Я могу выписать чек на большую сумму. Или заехать за деньгами в отель, или еще что-нибудь. Или, знаете что? Не надо ничего. Простите, что побеспокоил.
— Притормози, не злись. Я ж тебя просто подначиваю. Монтойя сказал позаботиться о тебе, и мы позаботимся. Бенни у нас фанат Боба Хоупа. Вот закончится передача, и мы пообщаемся. Договоримся.
— Это была плохая идея. Хуже не бывает. Спасибо за выпивку. Провожать не надо.
Уже одна мысль о спуске по лестнице смерти приводила Дона в ужас, но он не собирался больше унижаться перед этими темными личностями. Скорее всего, полиция не проявит никакого энтузиазма, но в его положении единственным разумным вариантом оставался ввод тяжелой артиллерии — любого типа.
— Погоди-погоди. Тридцать пять — это уже что-то. Не много, но хоть что-то. Не знаю. Может, я и позвоню кой-куда. Кроме того, ты навернешься и сломаешь шею, если я не пойду с тобой. Монтойе это может не понравиться. Фото твоей жены есть?
— Сейчас, — Дон вздохнул. Напоминание о лестнице тем не менее перевесило чашу весов.
Он порылся в бумажнике и извлек оттуда фотографию Мишель, стоящей посреди газона, в голубом сарафане, с крокетным молотком в руках, в шляпе с опущенными полями, затеняющими лицо.
— Мать Мария, какая красотка, — почтительно протянул Рамирес. Он пододвинулся к Киндеру и показал ему фотографию.
Киндер мастерски подбросил нож и спрятал его в складках серапе. Затем поднялся, размял мощные плечи и смерил Дона взглядом, исполненным холодной ненависти:
— Ну и какого хрена мы ждем?
2
Их троица спустилась вниз. Киндер шел впереди, освещая путь бензиновой лампой, Дон следовал за ним, а замыкал шествие Рамирес, постукивавший клюшкой для гольфа по ладони. Они вышли на улицу, окунувшись в ночную сырость, пересекли улицу, затем пустырь и оказались перед запертым гаражом, который Киндер открыл своим ключом. Внутри обнаружились островки брезента, какие-то механизмы, разбитые машины. Киндер сдернул мешковину с вишневого «кадиллака» с откидным верхом. Дон расположился сзади. Рамирес занял переднее сиденье, а Киндер сел за руль. Они с Рамиресом начали переговариваться по-испански, изучая в свете приборной панели расписание поездок, предоставленное секретарем профессора Трента.