– Чужак, – высказался Земислав, как всегда, жутко красноречиво.
Данила уже неплохо научился разбираться в его глубокомысленных сообщениях. О смысле реплики догадаться не очень сложно. Никто не станет обсуждать с ним разные милые подробности взаимовыгодного существования. И так достаточно показали.
* * *
– Сюда, – показал Земислав, и они дружно налегли на весла.
Собственно, не предложи он, Данила и сам бы призвал причалить. Впервые за несколько дней на берегу заметно присутствие людей: на вершине холма он заметил дым. Очень удачное место для наблюдения за рекой. Выплываешь из-за поворота – и если внимательно не смотришь, легко пропустить строение. И даже если в курсе, что жилье рядом, до него придется еще плыть и идти. А тамошний зритель тебя уже заметил и предупредил своих. Он и обратил внимание, по привычке запоминая приметы, указанные проводником. Или уже лоцманом?
– Очень густой, будто нарочно привлекают внимание.
– Да, – односложно согласился Земислав, забирая мешок с золотом, свои пожитки и оружие из лодки. – Так иногда помощь ищут.
Подав пример, зашагал по тропе, круто повернувшей направо и очень скоро превратившейся в просеку между деревьями. Не зря проредили: здесь лес непролазный, куда гуще знакомых мест. Они без особой опаски, Данила не заметил в поведении своего напарника ничего похожего на подозрительность, шагали по дороге, усеянной старыми шишками.
Достаточно быстро сообразил, что та идет не прямо, а огибая холм, и ничуть не удивился, увидев на склоне возвышающийся высокий забор, окружающий двухэтажный дом прямо на опушке леса. Совсем не то что привычные словенские избы. Похоже, мир даже более велик и разнообразен, чем ему раньше представлялось.
Земислав постучал кулаком по воротам, вызвав совсем слабый стук. Это же не железо, а обычная, пусть и не особо толстая, жердь. Не от людей стерегутся – скорее скот прячут от лесных хищников. Медведь любит задрать скотину, и лучше поостеречься. Ногами привлекать внимание вышло бы еще хуже: мокасины не сапоги, для избиения дерева не предназначены. Внутри залилась лаем парочка псов, предупреждая хозяев. Через короткий срок калитка торопливо распахнулась, и высунувшийся белобрысый паренек что-то непонятное сказал.
– А, – увядая на глазах, пробурчал белобрысый уже по-словенски, – я думал, Оскар уже вернулся. А может, – с проснувшейся надеждой воскликнул, – вы лечить умеете?
– А что случилось?
– Отец, – шмыгнув носом, объяснил тот, – лихорадка, и животом мается.
– Где? – потребовал Земислав.
Отрок показал на район пупка, чуть правее.