– Нож!
Получив нужное, полоснул по брюху больного и приказал:
– Шей! – сам тяжело отошел и почти рухнул на пол, сев возле двери.
Да уж, поспешно приступая к штопанью, подумал Данила. Действительно о таком лучше молчать. И о начальном поведении с ковырянием в требухе без всяких внешних признаков, и о нарочном ранении. Слава богу, резал неглубоко, чуть мясо задел. Ничего страшного. Зачем это сделано, он спрашивать не собирался. И так ясно. Любой посторонний своими глазами увидит оставшийся после операции шрам не шибко красивого вида. И детей выставил по той же причине.
Какое такое волхование? Все честно проделано при помощи правильных инструментов и лекарств. А что иные из них известны только жителям леса – это чужие проблемы. Но вот что его, Данилы, ничуть не стесняется, может означать две вещи. Либо доверяет, либо считает, что никому не расскажет. А собственно, почему? Если самому прибежать с доносом, можно пройти по следствию не обвиняемым.
А зачем? Что мне дает такое поведение? То-то и оно. Никакой выгоды, окромя проблем. И одновременно чем дольше молчу, тем хуже потом обернется. Почему сразу не доложил ближайшему попу про волхва-кудесника? Ах, из меркантильных соображений! Тут и настигнет наказание. Интересно, дополнительный крючок под жабры посланному с поручением, и не здесь, так в ином месте случилось бы, или чистое совпадение и я выдумываю? Все же не черное дело сотворил, а человека спас. Почему должен подозревать в гадких умыслах? Никаких сомнений, случайно совпадение. Не мог он заранее знать про заболевшего. Это же не дерево свалить на голову, в кишках неудобство возникло внезапно. Такое бывает.
– Все, – сообщил вслух. – Не очень красиво, и под конец мычать начал. Видать, боль пробивается.
– Так должно быть, – Земислав пошевелился и охотно взялся за протянутую руку, поднимаясь. – Четверть часа – и перейдет в нормальный сон. Все, – заявил за дверью, где его дожидались жильцы дома в полном составе. – Кажется, нормально, – общий облегченный вздох. – Грязь вынести, кто-то чтобы остался присмотреть, пока очнется.
– И нам неплохо бы поесть, – дополнил Данила. – Он совсем выложился и без сил.
– Так это сейчас, – обрадованно вскричал Отто. – Эльза, приготовь еду. – Старшая кивнула. – Маргарита, у отца. Виктор, со мной порядок наводить.
Он называл еще имена, раздавая поручения, но их было слишком много сразу, и не особо важно. Усталость после дня гре́бли и нервы на операции взяли свое. Голова не работала, а живот издавал не очень красивые рулады, пока на стол выставлялась куча горшков с разнообразной едой. Для начала горячее хле́бово из рыбы с душистыми травками. Речной живности вообще было полно. Рыба жареная, вареная и соленая, раки, моллюски. Хлеб ржаной, огромная коврига, что особенно порадовало после лесной жизни. Зайчатина вареная, соленые грибы, морковка с огурцами. Еще сладкие пирожки из смешанных с медом хлебных крошек.