Он встал и подошел к Фродо. — Ну, с этим покончено, — сказал он тихо. — Получилось лучше, чем я ожидал. Меня не часто просят повторить. Что скажешь?
— Гадать не стану, — улыбаясь, сказал Фродо.
— И не нужно. В сущности, вся песня моя. Арагорн настоял лишь на том, чтобы вставить в нее про зеленый камень. Ему это казалось очень важным. Не знаю почему. А вообще он, кажется, решил, что все это выше моего разумения, и сказал, что если я хочу читать в доме Эльронда стихи об Эарендиле, то это мое дело. Я думаю, он прав.
— Не знаю, — сказал Фродо, — мне показалось, что песня вполне уместна, хоть я не могу этого объяснить. Я дремал, когда вы начали читать, и мне показалось, что мой сон продолжается. Я до самого конца не сознавал, что это читаете вы.
— Очень трудно не уснуть, покуда не привыкнешь, — заметил Бильбо. — Хоббитам никогда не развить страсти эльфов к музыке, поэзии и сказкам: те любят их, как еду, и даже больше. Согласны слушать сколько угодно. Не ускользнуть ли нам, чтобы побеседовать в более спокойной обстановке?
— А можно?
— Конечно. Тут веселятся, а не занимаются делами. Пока не шумишь, делай что угодно.
Они встали, неслышно отошли в тень и направились к двери. Сэма они оставили у очага – он крепко спал и улыбался во сне. Несмотря на искреннее удовольствие, которое доставляло ему общество Бильбо, Фродо почувствовал внезапное сожаление, когда они покинули Зал Огня. В тот самый миг, когда они переступали порог, ясный и сильный голос позади запел:
А Эльберет Гильтониэль,
Силирен пенна мириель
О менел аглар эленат!
На-чейред палан-дириель
О галадреммин эннорат,
Фануилос, ле линнатон
Неф аер, си неф эйрон!
Фродо на мгновение задержался и оглянулся. Эльронд сидел в своем кресле, и огонь освещал его лицо, как летнее солнце – деревья. Подле него сидела благородная Арвен. К своему удивлению, Фродо увидел, что рядом с ней стоит Арагорн. Отброшенный за спину темный плащ открывал эльфийскую, как показалось Фродо, кольчугу; на груди Странника сияла звезда. Они говорили о чем-то, а потом Фродо вдруг показалось, что Арвен взглянула на него, и свет ее глаз проник в его сердце.
Он стоял, не в силах стряхнуть очарования, а чудесные звуки эльфийской песни, сплав напева и слов, сыпались, будто прозрачные самоцветы.
— Это песня в честь Эльберет, — сказал Бильбо. — Они будут петь ее и другие песни Благословенного королевства всю ночь напролет. Идем!
Он отвел Фродо в свою комнатушку. Ее окна выходили в сад и смотрели на юг, на Бруиненский каньон. Некоторое время хоббиты сидели, любуясь яркими звездами над взбирающимися на крутые склоны лесами, и негромко беседовали. Больше они не говорили ни о пустячных новостях из далекого Шира, ни о Тени и окружавших их опасностях – только о том прекрасном, что вместе повидали в жизни, об эльфах, о звездах, о деревьях и о том, как золотая осень легкой поступью приходит в леса.