— Мы должны добраться до дверей Мории до захода солнца, — сказал Гэндальф, — иначе рискуем вовсе не увидеть их. Это недалеко, но путь может оказаться извилистым, ибо здесь Арагорн не сможет вести нас; он редко бывал в этих краях, да и мне лишь однажды случилось побывать у западной стены Мории – и очень давно.
Дверь вон там, — показал он на юго-восток, где склоны гор отвесно спускались в тень у подножий. Издалека с трудом можно было различить цепь голых скал и в середине одну выше прочих, похожую на большую серую стену. — Когда мы уходили от перевала, я повел вас на юг, а не назад к тому месту, откуда мы вышли, как некоторые из вас могли заметить. И поступил правильно – теперь расстояние сократилось на несколько миль, а нужно торопиться. Идемте!
— Не знаю, на что и надеяться, — угрюмо сказал Боромир, — на то, что Гэндальф найдет эту дверь, или на то, что, подойдя к скале, мы обнаружим, что ворота исчезли навсегда. Выбирать не из чего, скорей всего мы окажемся в ловушке между волками и стеной. В дорогу!
Гимли теперь шел впереди, рядом с магом, так ему хотелось поскорее увидеть Морию. Вдвоем они повели отряд назад к горам. В старину единственная дорога с запада в Морию шла вдоль русла ручья Сираннон, берущего начало у подножий скал неподалеку от того места, где находилась дверь. Но то ли Гэндальф заблудился, то ли местность за последние годы изменилась: маг не нашел ручья там, где ожидал его увидеть, – в нескольких милях к югу от места их ночлега.
Утро перешло в полдень, а Товарищество продолжало пробираться по бесплодному и пустынному краю красных камней. Нигде не было заметно блеска воды, не слышно ее шума. Все было уныло и мрачно. Путники пали духом. Они не видели ничего живого, даже птиц в небе. Но что принесет им ночь, если застигнет в этой пустыне, никто не мог сказать.
Неожиданно Гимли, шедший впереди, обернулся и подозвал остальных. Он стоял на бугре и указывал вправо. Торопливо взобравшись к нему, все увидели внизу узкий и глубокий канал. Он был пуст и тих, вода жалкой струйкой текла по красно-коричневому каменному дну. Но по ближнему берегу канала проходила тропа, разбитая и заброшенная – она вилась среди разрушенных стен и останков древней брусчатки.
— Ага! Наконец-то! — сказал Гэндальф. — Здесь протекал ручей Сираннон – его обычно называли «Ручей-у-Ворот». Но не возьму в толк, что с водой: прежде она текла быстро и шумно. Идемте! Надо торопиться. Мы опаздываем.
Путники сбили ноги и очень устали, но миля за милей упрямо шли по каменистой извилистой тропе. Солнце перевалило за полдень и покатило на запад. Сделав короткий привал и наскоро перекусив, двинулись дальше. Впереди хмурились горы, но путь отряда пролегал по глубокой впадине, и друзья могли видеть далеко на востоке лишь самые высокие отроги и вершины.