Земли за стеной были богатые, с обширными пашнями и бесчисленными садами (а в каждом хозяйстве тут были печи для сушки хмеля, амбары, загоны и хлева), со множеством ручьев, бегущих с гор по зеленым полям к Андуину. Но пастухов и земледельцев там насчитывалось немного, большая часть гондорцев жила в семи кругах Города или в высокогорных долинах Лоссарнаха, а то и еще южнее, в прекрасном Лебеннине с его пятью быстрыми реками. Там, между горами и Морем, жил суровый народ. Эти люди считались гондорцами, но по крови были нечистыми, и среди них попадались смуглые и невысокие, чьи предки в большей мере происходили от забытого племени, в Темные Годы, до прихода королей, обитавшего под сенью холмов. А дальше, в Бельфаласе, обширной приморской области, жил в своем замке Дол-Амрот князь Имрахиль, в чьих жилах текла благородная кровь, и такими же были его люди – высокие, гордые, с глазами серыми, как море.
Гэндальф ехал уже некоторое время. В небе разгорался день, и Пиппин, проснувшись, осмотрелся. Слева к унылой тени на востоке поднималось море тумана. Справа строптиво вскидывали головы большие горы, тянувшиеся с запада и внезапно круто обрывавшиеся, словно, когда создавался этот край, Река, пробив гигантский барьер, вырезала огромную долину, чтобы в грядущем та стала ареной борьбы и споров. А там, где заканчивались Белые горы Эред-Нимрайса, Пиппин, как и обещал Гэндальф, увидел темную громаду Миндоллуина, густо-лиловую тень его высотных долин и ее высокий склон, белеющий в свете начинающегося дня. На уступе горы возвышался Охраняемый город о семи каменных стенах, таких прочных и древних, что казалось, будто их не построили – высекли из костей матери-земли великаны.
Пока Пиппин смотрел и дивился, стены изменили цвет с серого на белый, зарозовели в лучах зари – и вдруг из тени на востоке вышло солнце, и его луч ударил Городу в лицо. Тогда Пиппин громко вскрикнул: башня Эктелиона, высокая, стройная и прекрасная, поставленная высоко в кольце самой верхней стены, засверкала в небе жемчужно-серебряной иглой. Вершина ее сияла, словно хрустальная. Утренний ветерок развернул и заструил белые знамена на укреплениях, и где-то в недосягаемой вышине зазвенел чистый голос серебряных труб.
Так на восходе солнца Гэндальф и Перегрин подъехали к Главным воротам Гондора, и железные створки распахнулись перед ними.
– Митрандир! Митрандир! – кричали люди. – Теперь мы знаем, что буря близко!
– Она уже грянула, – сказал Гэндальф. – Я примчался на ее крыльях. Пропустите меня! Я должен увидеться с повелителем Денетором, пока он еще наместник. Что бы ни случилось, нынешнему, привычному вам Гондору приходит конец. Пропустите!