Пиппин вспыхнул и забыл свой страх. — Самого могучего можно убить одной стрелой, — сказал он, — а в Боромира их попало множество. Когда я последний раз видел его, он без сил опустился на землю под деревом и вырвал из своего бока чернооперенную стрелу. Потом я сомлел и угодил в плен. С тех пор я не видел Боромира и ничего о нем не знаю. Но я преклоняюсь перед его памятью, потому что он был очень храбрым. Он погиб, спасая нас, моего родича Мериадока и меня, когда нас окружили в лесу воины Повелителя Тьмы. И хотя ему не удалось нас освободить и он погиб, моя благодарность от этого не уменьшается.
Тут Пиппин посмотрел прямо в глаза старику, ибо в нем взыграла гордость, уязвленная презрением и подозрительностью, слышными в холодном голосе Денетора. — Конечно, такому великому владыке хоббит, коротыш из далекого Саутфартинга, может сослужить небольшую службу, и все же долг платежом красен: я к вашим услугам. — Откинув серый плащ, Пиппин выхватил свой маленький меч и положил его к ногам Денетора.
Бледная улыбка, подобная блеску холодного солнца в зимний вечер, прошла по лицу старика. Но он склонил голову и, отложив обломки рога, протянул руку: — Дайте мне этот клинок!
Пиппин поднял меч и рукояткой вперед подал наместнику.
— Откуда он? — спросил Денетор. — Ему очень много лет. Несомненно, этот клинок в глубоком прошлом выковали наши родичи с севера.
— Он из могильных курганов на границах моей страны, — ответил Пиппин. — Но сейчас там обитают лишь злые духи, и мне не хочется говорить о них.
— Я вижу, вокруг вас сплетаются диковинные истории, — заметил Денетор, — и мне ясно, что внешность человека или коротыша может быть обманчива. Я принимаю вашу службу. Ибо вас не устрашить словами и вы учтивы, хотя ваша речь звучит странно для нас, южан. Нам в эти дни нужны храбрые воины, велики они ростом или малы. Клянитесь!
— Возьмись за рукоять, — произнес Гэндальф, — и повторяй за повелителем, если твое решение твердо.
— Твердо, — кивнул Пиппин.
Старик устроил меч у себя на коленях острием от хоббита, а Пиппин возложил руку на рукоять и медленно повторил за Денетором:
— Клянусь верно служить Гондору и повелителю и наместнику королевства, говорить и молчать, свершать и бездействовать, приходить и уходить, в нужде и довольстве, в мире и войне, в жизни и смерти – с этого часа и до тех пор, покуда мой повелитель не освободит меня, или меня не постигнет смерть, или не настанет конец света. Так говорю я, Перегрин, сын Паладина, коротыш из Шира.
— А я, Денетор, сын Эктелиона, повелитель Гондора, наместник Верховного Короля, слышу это и не забуду, и не премину воздавать вам любовью за верность, честью за доблесть, местью за клятвопреступление.