Никейский челн дней отдаленных, —
повторял Деннис, —
Что мчал средь зыбей благовонных
Бродяг, блужданьем утомленных,
В родимые края!
В этот свой последний вечер в Лос-Анджелесе Деннис думал о том, что ему еще повезло. Другие, более достойные, чем он, потерпели здесь крушение и погибли. Побережье усеяно их костями. А он уезжает отсюда не только не обобранный, но даже обогащенный. Он тоже не избежал крушения; он оставил здесь нечто давно ему досаждавшее – свое молодое сердце; вместо него он увозит багаж художника – огромную бесформенную глыбу пережитого опыта, увозит ее домой, к древним и безрадостным берегам, чтобы трудиться над ней потом упорно и долго, один Бог знает, как долго. Для минуты прозрения иногда мало и целой жизни.
Деннис взял на столе роман, забытый мисс Поски, устроился поудобнее и стал ждать, пока не сгорит до конца его Незабвенная.