Напившись воды из-под крана и намочив горящую от температуры голову, Олег поплелся на кухню — раз уж встал, то теперь нужно сделать чаю, чтоб как можно дольше не вставать. Включив чайник, он достал эмалированную литровую кружку, поставил рядом с «сиротской», всыпал чай, залил кипятком — теперь не придется вставать часа полтора. При гриппе нужно много пить. Зацепить грипп, если бываешь только дома и на работе, где никто не болен, а в транспорте ездишь раз в месяц, — нужно уметь, и Олег сумел. И теперь он застрял в этой пока еще чужой квартире, за дверью которой беснуются орки, и температура снова накатила на него, придавив горячей душной тяжестью.
В дверь заколотили кулаками. Прожив здесь три месяца, Олег много раз убедился в правильности своего решения не открывать, что бы ни происходило снаружи. В любом случае дверь выбить невозможно, а ввязываться в вечные соседские склоки — бессмысленно и опасно. К вечеру орки в любом случае объявят перемирие, устроят совместную попойку, их дети будут с визгом и гиканьем носиться по коридору, а наутро, открыв дверь, он поморщится от запаха перегара и блевотины. Это если никто не нагадит. И так по кругу, изо дня в день.
— И-и-и, открой, открой, убили-и-и-и!
Женщина колотила в его дверь, и Олег потянулся за наушниками. Конечно, музыка не сделает ничего хорошего его пульсирующей болью голове, но это лучше, чем то, что происходит снаружи.
— Открой, открой, откро-о-о-ой!!!!
Удары в дверь и крики враз оборвались — голос Фрэнка Синатры запел о Нью-Йорке, который никогда не спит, и Олег откинулся на подушки, зябко укутавшись в одеяло. Его колотила дрожь — холод нарастал, и не было от него спасения. Привстать, чтобы напиться чаю, немыслимо — слишком холодно, и уснуть не получится.
Телефон ожил на тумбочке, и Олег, сняв наушники, принял звонок.
— Ну, ты где?
Это Генка Щелканов, его напарник и коллега. Олег не позвонил ему.
— Олег, ты что?
— Ген, у меня, похоже, грипп.
Генка знал, что такое грипп для приятеля, потому присвистнул от полноты чувств.
— Грипп… Вот незадача-то! Ты лекарство пьешь?
— Пил, закончилось, теперь пью чай.
— Так, понятно. — Генка вздохнул. — Олег, ты продержись пару часов, и я заеду, привезу всякого. А то Машку пришлю, хочешь?
— Жаропонижающего бы… — Олег прислушался к звукам за дверью. — Только тут у меня снова соседи каруселят…
— Угораздило же тебя.
Они оба знали, что выбора у Олега не было, но нравы «вороньей слободки» приводили интеллигентного Генку в ужас, он такое только в кино видел. Сам Генка устроился на даче их общего приятеля, он и Олега звал, но тот хотел иметь собственный угол, свое, только ему принадлежащее пространство. А поимел вечные проблемы.