— Бережной. — Он слушал, не перебивая, потом посмотрел на собравшихся. — Врач звонил, из той больницы, где зараженные лежат. Умерли еще двое: мальчик семи лет и пятилетняя девочка.
— Речь уже идет о массовом убийстве. — Реутов представил, как Соня собирается на дачу под пристальным наблюдением тестя, и порадовался. — А Горчинский?
— Пока жив. — Бережной покосился на врачей. — Дима, ты…
Дверь открылась, и в комнату вошла Диана Макарова, за ней шагнул Геннадий с какой-то большой сумкой в руках.
— Добрый день, ребята. — Диана улыбнулась всем, и Озарянский заулыбался в ответ. — Дима, давно не виделись. О, да это же Стасик! Боже мой, какая громадина!
— Здравствуйте, тетя Дина, — Стас впервые за все время подал голос. — Вот, приехал с папой…
— Молодчина какой. — Диана кивнула Геннадию, и тот поставил сумку в кресло. — Обязательно в гости приходи. Дима, слышишь? Где вы остановились?
— Пока нигде, но…
— Ну и отлично. У меня свободна гостевая спальня, остановитесь у меня. — Диана открыла сумку и стала выгружать на стол термос и судки. — Обедать, мальчики. Руки мыли?
— Дина…
— Андрей, ты же не выгонишь своих сотрудников, чтобы самому стрескать все? — Диана засмеялась. — Стасик, не стой, достань тарелки, они в сумке. Я тут приготовила того-сего, потому что знаю я вас, снова сухомятка целый день.
Бережной смотрел на Диану, на сотрудников и Стаса, которые вдруг словно обрели цель и очень слаженно накрывали на стол, а Озарянский толкнул его в бок.
— Говорил с ней?
— Ну, да.
— И что?
— И ничего.
— А я тебя предупреждал. — Озарянский хмыкнул. — Ничего, не отступай, Андрей. Диана — это тебе не что попало, это…
Бережной кивнул. Диана — это Диана, и чтоб получить ее, нужно… Он не знал, что нужно. Он любил эту женщину, как умел, и, как умел, показывал это, но что можно сделать, если женщина такая, как Диана? И что можно сделать, если она одна такая на свете?
Вот только как убедить ее, что он сам нужен ей, Бережной не знал.
Олег вынырнул из жаркой тьмы утром. Узкий бокс, в котором он находился, был освещен солнцем, льющимся из половинки окна. Вторая половина окна была, видимо, в соседнем боксе — фанерная стенка делила полноценную палату на несколько отдельных помещений, и Олег какое-то время лежал и просто смотрел в окно, щурясь от яркого света. Там, откуда он вернулся, были горячий вязкий полумрак в красноватых сполохах и теплые каменные плиты пола, по которым он шел и шел, поворачивая из одного коридора в другой. Невнятный шепот, доносившийся отовсюду, пугал его до одури — сердце стучало, угрожая вырваться из груди и закатиться… Но там и закатиться ему некуда было, пустой коридор, куда тут закатишься?