Дверь снова открылась, и врача позвали, и он, кивнув Генке на прощание, ушел туда — спасать жизни, а Генка остался и так расстроился, что на работу попал только после обеда. Он сидел в кафе, пил чай с пирожными и думал о том, как могло такое случиться — весной, когда солнце уже на все небо, когда жить только и радоваться, что зима позади. И на тебе.
А на работе нужно было срочно доделать то, что они с Олегом начали, и одному это было непросто. Хотелось спрятаться в работу, чтобы мысли не донимали, и он спрятался, и все получилось — если бы не Машка со своими бумагами, как будто бумажки не подождут!
— Давай.
Конечно, Машка не виновата. Наоборот, она ведет их небольшой корабль сквозь мелководья и рифы, как умелый штурман. До нее пришлось переменить троих секретарш, и все они были безмозглыми и неаккуратными, с какими-то невероятными запросами. И все принимались флиртовать с Олегом, который этих поползновений вообще не замечал. И когда на очередное собеседование пришла Машка, то для них это был уже акт отчаяния. Но именно Маша за короткое время вдруг оказалась незаменимой, и вообще непонятно, как они раньше обходились без нее. И один бог знает, как ей при этом удается так отлично выглядеть, а выглядит она и правда отлично — длинноногая, подтянутая, в стильном сером костюме и туфельках на каблучках, с элегантными очками на точеном носике… Вот почему она не носит линзы, непонятно, ведь глаза у Машки потрясающей синевы. И если бы Генка был понахальнее, а она не была таким компетентным сухарем…
Генка всегда внимательно просматривал все бумаги, которые должен подписывать. Это ему вбила в голову Анна Валентиновна, которая строго-настрого запретила подмахивать подозрительные документы.
— Не знаете, что это, Геннадий Михайлович, — отложите в сторонку и дождитесь меня, дорогой. Но упаси вас боги поставить свою подпись под текстом, смысл которого вам не до конца ясен.
Генка был из тех, кто следует хорошим советам и категорически против того, чтобы учиться на своих ошибках. Для приобретения должной сноровки человечество накопило достаточное количество ошибок, совершенных кем-то и когда-то, и Генке их было достаточно для того, чтобы не повторять. И он взял за правило подписывать только те бумаги, на которых уже стояли подписи юриста, и если нужно, то и бухгалтера. И сейчас одно письмо отложил в сторону.
— Анна Валентиновна пришла?
— Нет пока. — Маша поправила очки. — Это же просто…
— Неважно. Оставь мне бумаги, и как только появится Анна Валентиновна, пусть тут же зайдет ко мне, даже если я буду кричать, что занят.