— Анна Валентиновна пришла.
— Зови. — Геннадий посмотрел на Реутова. — Это юрист, я все равно ей все расскажу, так что лучше ей быть здесь. Если это не противоречит каким-то там вашим правилам.
— Не противоречит.
Реутов хмыкнул, оглядел бутерброд и потянулся за чаем.
* * *
Маша притаилась за своим столом, ощущая, как внутри превращается в комок испуганного льда. Она ненавидела это чувство — холод внутри от ожидания беды. Она точно помнит, когда этот холод посетил ее впервые, и с тех пор он так и не ушел. Она жила посреди беды, и кто-то сделал все, чтобы иного выбора у нее не было, но Маша точно знает, что выбор есть. Нужно просто немного подождать.
И вот, наверное, ждать больше некуда.
То, что красавец полицейский, возникший у нее в приемной, улыбался ей, как кинозвезда, ничего не значило. За многие годы жизни посреди беды, чтобы выжить, учишься видеть суть человека под маской, которую он на себя натягивает. Вот и сейчас за голливудской улыбкой и яркими зелеными глазами Маша рассмотрела умного и опасного противника, который уже оценил ее, сформулировал вопросы и задаст их непременно. И сразу поймет, когда она солжет.
А потом дело за малым: просто взять ее отпечатки пальцев и прогнать по базе — и сразу то, что она так тщательно скрывала ото всех, и особенно от Генки, всплывет, как масло на воде, а этого Маша допустить не может. Пусть лучше Генка запомнит ее такой, какой она позволила ему себя узнать, чем правда рухнет ему на голову. Он этой правды не выдержит, Генка Щелканов — сущее дитя, даром что умеет всякие компьютерные штучки проделывать.
Маша прислушалась — нет, не слышно, о чем говорят. Юриста позвали, а ее — нет. Ну, это понятно, она секретарша, ей не по рангу. Но как узнать, что они там обсуждают? Зайти, словно невзначай? Нет, не годится, потому что там Анна Валентиновна.
Эта тетка с приветливыми ямочками на щеках видела Машу насквозь и даже не скрывала, что не доверяет ей. Возможно, она и вовсе никому не доверяет, но вот ведь — к Олегу и Генке она относится с неизменной доброжелательностью, на них она никогда не смотрит холодным отчужденным взглядом, наоборот: Маша понимает, что любой человек, зачем-то решивший навредить парням, будет иметь дело с Анной Валентиновной.
Маша хмыкнула — даже проницательная дама-юрист не знает, что опасаться стоит совсем не Маши.
Чувство вины может быть очень неприятным, а Маша знает, что виновата. И полицейский скоро поймет, но хуже всего, что узнает Генка.
Телефон на столе завибрировал, и не принять звонок она не может.
— Слышно, что говорят?