Ехавшая впереди коляска, еще видимая сквозь пелену тумана, без всяких видимых причин вдруг перевернулась и стала медленно погружаться в болото. Сидевшие в ней немцы орали во все горло, умоляя бросить им веревку и спасти. Огромный верзила в лисьей шубе швырнул им длинный кусок холста, который нашелся у него в телеге. Один из немцев ухватился за конец, но когда спасатель стал вытаскивать бедолагу на твердую землю, ткань с треском порвалась. Немец снова погрузился в болото.
— Это идиотизм — бросать холст, — возмутился какой-то возница.
— А у тебя есть веревка? Нет? Вот и я дал, что было!
Запутавшиеся в упряжи лошади бились в болоте, и в какое-то мгновение трясина с ужасным хлюпающим звуком затянула их вместе с экипажем. Подобные сцены не были редкостью, и люди чувствовали свою полную беспомощность.
Колонна выбралась из болота незадолго до наступления полуночи. Артисты повалились на мокрую от тумана землю. Чтобы как-то согреться, пережившие опасность люди разводили костры, в которые летели скамейки и сиденья повозок. Аврора, следуя их примеру, притащила к костру доски от ящиков из-под театральных костюмов. В обмен на еду место у огня получили двое безоружных солдат, отставших от своего полка. В огромных меховых шубах они были похожи на медведей. Один из них взял Орнеллу за плечо и, подтолкнув к огню, чтоб лучше разглядеть, спросил:
— Ты ведь играешь в театре, не так ли?
— Это написано на нашем фургоне.
— Ведь ты та самая, что рвала на себе тряпки на представлении в Москве? Это незабываемо!
— А не сыграть ли тебе только для нас? — предложил его приятель.
— Оставьте ее в покое! — крикнула Аврора.
— Тебя освистали?
Трагик Виалату и герой-любовник, свернувшись под меховыми шкурами, хранили спокойствие. Аврора стала перед ними.
— Уберите отсюда этих шелудивых псов!
— Я из-за ревматизма не могу пошевелить ногами, — стал жаловаться Виалату.
— Они не требуют ничего плохого, — добавил герой-любовник.
Директриса со злостью схватила стоящую на огне кастрюлю и выплеснула ее содержимое на ноги солдату. Тот с ругательствами отскочил в сторону:
— Ты спятила с ума, старая дура!
— Наша фасоль! — простонал Виалату.
Страшной силы взрыв прервал начинавшуюся было драку. Вздрогнула земля. Замерев от неожиданности, люди невольно обернулись в сторону Москвы. Взрыв означал, что отходившие последними солдаты молодой гвардии во главе с маршалом Мортье подорвали штабели пороховых бочек, сложенных в подвалах Кремля.
«Друг мой, когда ты узнаешь вкус травы с лугов Нормандии, то будешь без ума от радости…» — говорил капитан, ласково поглаживая холку коня и наблюдая, как тот поедает охапку сена. На шестой день сильный дождь, который осложнял поход, прекратился, и люди вновь воспрянули духом. Пройдя полями, они выбрались на новую Калужскую дорогу, долго шли вдоль леса, спустились с пологих холмов. В деревнях, лежавших на пути следования колонны, удалось найти фураж, капусту и лук.