— В среду 20 марта 1811 года я, дорогой мой сударь, был в Париже. Как обычно, осторожно, крадучись, прижимаясь к стенам, шел улицей…
— Вас преследовала полиция?
— Да нет… Дело в том, что тогдашние парижские улицы были узкие и грязные. Помои текли по мостовой. Люди выливали содержимое ночных горшков прямо из окон. В любой момент вас мог задавить бешено мчащийся экипаж… И вдруг, ровно в 10 утра (как теперь помню, взглянул на карманные часы) я остановился, как вкопанный.
— Как? Прямо посреди улицы? Несмотря на все неудобства и опасности, о которых вы говорите?
— Экипажи застыли на месте, прохожие замерли в ожидании.
— В ожидании чего?
— Пушечного залпа.
— Война началась?
— Нет. Маленькая пушка у Дома инвалидов пальнула холостым.
— Церемониал, значит.
— Еще какой, милостивый сударь! Мы стали считать залпы. Десять, одиннадцать, двенадцать… После двадцать второго залпа все кварталы столицы взорвались неистовыми криками, восторженными песнями, горячими рукоплесканиями. На свет появился мальчик. Трон обрел наследника, а император — сына.
— И что же? Из-за этого столько радости?
— Да, потому что это означало преемственность власти: даже если с императором что-то случится, власть удержится благодаря регентству, и нам не придется переживать новую смуту, а ее-то уж хватило на нашем веку.
— Однако же мне рассказывали, что императрица Жозефина не может иметь детей…
— Милостивый сударь! Именно по этой причине Наполеон с ней и развелся. После победы над австрийцами под Ваграмом он женился на дочери их монарха, внучатой племяннице Марии-Антуанеты из династии Габсбургов. И вот эта великолепная принцесса только что подарила ему белокурого, пухленького, розовощекого младенца, которого сразу же назвали римским королем.
— А если бы родилась девочка?
— Она стала бы венецианской королевой, но…
— Понимаю. Появление на свет мальчика дало гарантии династии и успокоило всех французов.
— Именно так. Отныне император мог со спокойным сердцем оставлять Париж и завершать объединение Европы. В руках Бонапарта сто тридцать департаментов расширенной Франции, под его контролем Германия, Пруссия, Голландия, тестева Австрия, присоединенные вассальные королевства и герцогства.
— И все это добывалось огнем и мечом…
— Наполеон желал мира, во всяком случае он так утверждал, но Англия воспротивилась французскому господству на континенте. Императору не удалось завоевать этот остров. Более того, он даже потерял свой флот под Трафальгаром.
— Если я правильно вас понимаю, он надеялся нейтрализовать Англию, но каким образом?
