| Phoebe's eyes sank, and without knowing why, she felt herself blushing deeply under his look. Yet she had been kissed before, and without any particular squeamishness, by perhaps half a dozen different cousins, younger as well as older, than this dark-browed, grisly-bearded, white-neckclothed, and unctuously-benevolent judge! | Фиби опустила глаза и, не зная почему, почувствовала, что она краснеет от его взгляда, хотя прежде она легко переносила поцелуи полудюжины кузенов, из которых одни были моложе, а другие даже старше этого чернобрового, седобородого, щеголеватого и благосклонного судьи! |
| Then why not by him? | Почему же она не позволила ему поцеловать себя? |
| On raising her eyes, Phoebe was startled by the change in Judge Pyncheon's face. | Подняв глаза, Фиби была удивлена переменой в лице судьи Пинчона. |
| It was quite as striking, allowing for the difference of scale, as that betwixt a landscape under a broad sunshine and just before a thunderstorm; not that it had the passionate intensity of the latter aspect, but was cold, hard, immitigable, like a day-long brooding cloud. | Она была так разительна, как между пейзажем, озаренным сиянием солнца, и пейзажем перед наступлением бури. Теперь это лицо было холодно, жестко и неумолимо, как грозовая туча, собиравшаяся целый день. |
| "Dear me! what is to be done now?" thought the country-girl to herself. | "Боже мой! Что теперь будет? - подумала деревенская девушка. |
| "He looks as if there were nothing softer in him than a rock, nor milder than the east wind! | - Как он сурово на меня смотрит! |
| I meant no harm! | Я же не хотела его обидеть. |
| Since he is really my cousin, I would have let him kiss me, if I could!" | Если он действительно мой кузен, то я готова позволить ему поцеловать меня..." |
| Then, all at once, it struck Phoebe that this very Judge Pyncheon was the original of the miniature which the daguerreotypist had shown her in the garden, and that the hard, stern, relentless look, now on his face, was the same that the sun had so inflexibly persisted in bringing out. | В то же самое время Фиби с удивлением осознала, что судья Пинчон был оригиналом миниатюры, которую Холгрейв показывал ей в саду, и что именно это жесткое, суровое, безжалостное выражение его лица солнце выставляло с таким упорством. |