Лиза была в кафе. С довольным видом расположившись за чашечкой кофе и стаканом сока, она все же не забыла занять местечко и на свою подружку.
— Ты бледна, но тебе это очень идет, — заметила Лиза, — губы только слегка подкрась, лучше розовым с перламутром.
— Мерси, но меня от губной помады мутит, — пожаловалась Настя, садясь напротив. Она бросила удовлетворенный взгляд на стакан томатного сока, заранее взятый для нее Лизой.
— Мы с Бобом окончательно помирились.
— Я так и поняла, когда вы от нас окончательно скрылись в каюте.
— Ну, если честно, я знала, что этим кончится. И даже хотела этого!
— Да? — Настя отхлебнула сок и грустно улыбнулась. — Знаешь, а мне кажется, что я без этого могу прожить всю жизнь…
— С ума сошла!
— Почему?
— Ох… Да потому, что это — одна из самых замечательных вещей в жизни! — убежденно заявила Лиза.
— Другие же обходятся? Монашки, например…
— Ты же не монашка!
— Иногда мне кажется, что я им завидую, — тихо проронила Настя. — Им наверняка живется хорошо, спокойно…
— Я их только по ящику видела. В основном пожилых… Нет, это не по мне! Хочу вначале порадоваться жизни, пострадать, набрать грехов… Ну а уж потом и в монастырь можно! Вот это будет правильно!
— Это расчет…
— Нет! — Лиза нахмурилась. — Все должно быть уравновешено. Пока ты молода — любовь земная, состаришься, упругость потеряешь — пожалуйста, пусть будет духовная любовь!
— Фу, Лизка, — усмехнулась Настя, — какая ты пошлая!
— А ты ханжа! И кстати о любви: этот Панкратов, как мне кажется…
— Успокойся, хватит…
— А ты что, не видишь, что он смотрит на тебя, как серый волк на козочку?
— Я не козочка, а Валентин не волк. — Настя нахмурилась. — Просто он добрый и хороший человек.
— Все человеки, между прочим, — начала входить в раж Лиза, — делятся на мужчин и женщин!
Настя поняла, что пора менять тему. Ее взгляд упал на соседний столик, занятый, как выяснилось, Валерией и молодой парой: очень симпатичным парнем и беременной женщиной.
— С кем это она? — поинтересовалась Настя.
— Ты мне зубы не заговаривай! — Лиза все-таки скосила глаза вслед за подругой. — Это ее сын Феликс с невесткой, кажется, Соней… Ты упадешь, но помирились они по Лериной инициативе, представляешь?
— Что же тут особенного? — удивилась Настя. — Сын же…
— Очень даже особенное, если учесть, что наша Валерочка, говорят, чуть ли не публично перед этой Соней унижалась, уговаривая их обоих вернуться домой… В смысле жить с ней… Никто ничего не понимает, а тебе, как всегда, все ясно…
— Нет, не все! — заверила ее Настя. — Мне, например, неясно, что у нас тут сегодня происходит, работать невозможно, а Виктория Сергеевна ходит среди этой толпени с довольным видом.