Деревня прижималась к земле на мысу у слияния двух рек – кучка сырых соломенных крыш, взлохмаченных, как волосы дурачка, окруженных забором в рост человека из грубо отесанных бревен. Круглые плетеные хижины и три длинных дома, обваленных грязью; на задранных концах конька одного из них красовались неумело вырезанные головы то ли драконов, то ли волков, то ли еще кого-то, предназначенных для того, чтобы пугать людей, хотя у Зобатого они вызвали только ностальгическую тоску по достойному плотницкому ремеслу. Из труб грязными клубами выползал дым. Полуголые деревья все еще шелестели побуревшей листвой. Мутный солнечный свет поблескивал вдали, на гнилых болотах, будто до самого горизонта рассыпали тысячи зеркальных осколков. Но романтикой тут и не пахло.
Чудесница, давно уже чесавшая длинный шрам, пересекавший ее покрытую короткой щетиной голову, отвлеклась от этого занятия, чтобы внести свой вклад в размышления предводителя.
– По мне, – сказала она, – так это выглядит полной задницей.
– Мы ведь далеко к востоку от Кринны, скажешь нет? – Зобатый помусолил клочок кожи между зубами и языком, и сплюнул на землю и поморщился, так как розовая отметина, оставшаяся возле ногтя, не имела никакого права быть такой болезненной. – Здесь на сотни миль в любую сторону сплошная задница. Раубин, ты уверен, что мы пришли туда, куда надо?
– Совершенно уверен. Она очень специфично все описала.
Зобатый нахмурился. Он-то совершенно не был уверен, что понимает, откуда у него такая непреодолимая неприязнь к Раубину – то ли из-за того, что он добывал для них работу, и работа обычно оказывалась препоганого свойства, то ли причиной сугубой неприязни к Раубину служило то, что он был вонючим хорьком, и даже рожа у него была как у хорька. Возможно, и то и другое вместе.
– Просто-напросто «описала точно», бестолочь.
– Но ты ведь понял, что я имел в виду, так ведь? Она сказала: деревня у слияния рек, южнее болота, три длинных дома, у самого большого конек украшен резными лисьими головами.
– А-а-а! – Зобатый щелкнул пальцами. – Так значит, это должно изображать лис.
– Эта шайка и есть клан лисы.
– Вот эти?
– Ну, так она сказала.
– И мы должны принести ей эту штуку. Какую именно штуку?
– Ну, эту штуку, – ответил Раубин.
– Это мы и сами знаем.
– Вроде как… длинная такая, наверно. – Она точно не сказала.
– Значит, очень специфично, да? – осведомилась Чудесница, оскалив в ухмылке все свои зубы.
– Она сказала, что эта штука будет вроде как светиться.
– Светиться? – переспросил Зобатый. – То есть как это? Вроде какой-то, мать ее, волшебной свечи?