— Много чего? — приподняв бровь, поинтересовался Рейн.
— Охраны, — буркнула я. — Ты об этом знал?
— Нет, но это решаемая проблема.
— Так и решай, — потребовала я.
Рейн взялся за свой телефон, явно принявшись набирать кому-то сообщение. Я откинулась на спинку кресла. Вот поспала бы сейчас. А потом поела бы. И снова поспала. Вроде ничего такого не делала, а усталость накопилась как после сложной сессии, когда сутками не спишь, зубря теорию и отрабатывая пассы.
— Через полчаса, — сообщила заглянувшая в комнату Марта. — Юка в магазин отчалит, и перебирайтесь в тот дом.
— Спасибо, — кивнул Рейн, не отрываясь от телефона.
Я усмехнулась, закрывая глаза. Величайшее зло — бдительные соседи. Увидят и донесут обязательно. За медаль, денежное вознаграждение или просто так, чтобы кто-то выслушал. Некоторые этим самооценку себе поднимают, вроде как делая полезное, нужное обществу дело. Не напрасно, значит, небо коптят.
— Как раз и пироги готовы будут.
Марта ушла, судя по скрипу ступенек лестницы, на второй этаж. Я так и осталась отдыхать в кресле. Двигаться не хотелось, и идти куда-то в другое место тоже. Наверное, устала от постоянного страха и напряжения, а здесь почувствовала себя спокойно. И только начала этим чувством наслаждаться, как оно опять вознамерилось от меня ускользнуть.
— Рейн, — протянула я задумчиво, — а Марта, она тебе кто?
— Бабушка. Почти.
— Почти — это как? — озадачилась я так, что даже глаза открыла и вперёд подалась.
— Вторая жена деда, — пояснил Рейн.
Я окончательно запуталась. Вот эта, явно простая, женщина была женой покойного графа Эдгара Марино? Или я чего-то не понимаю? Или что-то не так вижу? Совсем в свете последних событий перестала действительность адекватно воспринимать?
— Что, не похожа на аристократку? — со смешком поинтересовался Рейн, наконец-то отрываясь от телефона.
— Нет, — честно ответила я.
— Она была его сиделкой. А потом он на ней женился.
Я задумчиво перебрала волосы, поразмыслила и принялась заплетать косу. Нет, оно всякое, конечно, бывает, стареющие аристократы часто себе позволяют всяческие причуды. Даже и такие. Почему бы и нет, на закате-то жизни, когда все дела уже, можно сказать, сделаны, дети выросли... И чего я так к этому прицепилась?
— Что, считаешь, когда старый и больной, но весьма состоятельный человек женится на своей сиделке, его родня должна срочно заподозрить её в меркантильности и дружно возненавидеть?
Я даже вздрогнула, услышав этот вопрос. Рейн внимательно смотрел на меня, устроившись в подушках и заложив руки за голову. Явно ждал какого-то ответа. А я окончательносмутилась. Из-за того, что он понял причину моей растерянности быстрее и точнее, чем я сама.