— Спасибо, спасибо, Саша. — Знаменский скрепляет листки вместе.
— Это вам что-то дает?
— Да, эти листочки могут сослужить хорошую службу.
— Там что-нибудь серьезное… на базе?
— Просто любопытно или есть причина? — осторожно выясняет Пал Палыч.
— Ну… — Саша колеблется, — в общем, я знаком с Леной Чугунниковой и потому… — неловко замолкает.
У Знаменского на минуту портится настроение: парень ему симпатичен.
— Хорошая девушка? — по-доброму спрашивает он.
— Лучше всех. — Саша за иронией с трудом скрывает беспокойство.
— Да, тесен мир… Но я не вправе рассказывать.
Саша бегом спускается по эскалатору — спешит на свидание.
Как всякая девушка, которой пришлось ждать, Лена в некоторой досаде:
— Ты так во мне уверен, что уже начинаешь опаздывать?
— Ленуся, разве плохо, что уверен?
— Хорошо, хорошо… только не зазнавайся.
— Никогда! — клятвенно произносит Саша. — Это твоя привилегия на всю жизнь!
Лена смеется.
— Где ты, негодяй, застрял?
— У следователя.
— За тобой водятся преступления?
— Масса, — отзывается Саша легким тоном, но невольно хмурится.
— Рассказывай!
— Не хочется отравлять вечер.
— Но я обожаю страшные истории!
— Ничего страшного… я надеюсь.
— Все равно! Признавайся сейчас же!
— Только ты не расстраивайся… На базе идет какая-то проверка. Помнишь, мы там работали, а теперь нас как свидетелей…
— У мамы?
— Да. Следователь не сказал, в чем дело, но какой-то неприятный осадок…
— Ну-у, за маму можно не беспокоиться! — беспечно говорит Лена. — Больших безобразий не допустит. Не забывай, она все-таки генеральша. Она всех держит вот так! — сжимает кулак. — К ней даже иностранцев возят.
На пустых ящиках, валяющихся около одноколейной дороги, проходящей по территории четвертого цеха, размещаются Знаменский, Васькин, Малахов и новая фигура — весовщик Лобов. Это молодой человек из «модерновых». Ухоженный, трезвый, спортивный. Одет элегантно, чего не скрывает наброшенный на плечи рабочий халат. Часы у него, конечно, электронные, курит он «Мальборо», бумаги носит в «дипломате».
Кладовщики и Лобов препираются. Знаменский доволен, что удалось их стравить: в споре проскальзывают интересные детали.
— Просто дурная привычка — за все железные дороги ругать! — с апломбом говорит Лобов.
— Железные, выдержат, — примирительно вставляет Малахов.
Но Васькин мрачен.
— Вас не бить — ни вагона не дождешься! — перекрикивает он шум подходящего состава.
— Ну-ну-ну, я попрошу! — надсаживается и Лобов. — Претензии должны быть обоснованы. Если по воде или самолетом, то при грузе обязательно сопровождающий. Кто в воздухе украдет? Смешно! Но положен конвой. Тогда нам на каждый вагон надо по солдату, а разъезды и сортировочные стеной обнести! Дайте охрану — пожалуйста, спрашивайте. А то чуть что — дорога отвечай!