— Я поняла… Фотографию ты проверил?
— Да, смотрели ее ребята, — вздыхает Саковин. — Похожа на настоящую.
— Не может быть, Женя! Я зашла как раз по этому поводу. Не знаю, помнишь или нет, но уже давно Юра Зайцев доказал: если объекты совмещены искусственно, то их освещенность всегда будет неодинакова. Даже при ювелирном фотомонтаже.
— Зайцев? … Нет, не помню.
— Он потом ушел в НИИ милиции. Я тебя умоляю, свяжись, узнай, наверняка кто-нибудь делает такие исследования!
— Умолять, Зина, незачем. Что ты, в самом деле…
В кабинете Знаменского небольшая ссора — от нервов.
— Слушай, Паша, мы с тобой по уши в дерьме! — возбужденно шагая от стола к сейфу, говорит Томин. — Требуется доказать, как мы будем вылезать. А ты рассуждаешь, что ошибся в Малахове! Не интересует меня Малахов. Меня интересует, что мы будем дальше рассказывать нашему подполковнику.
— Вот этого я обсуждать не намерен.
— Ты катастрофически слаб в защите, Паша!
— Ошибаешься! Я зол как никогда и собираюсь драться! Но я отказываюсь сговариваться, как себя вести!
— Ну публика! Успели сцепиться? — входит Кибрит.
— Да Паша обижается, что мало дали. Две с половиной — ни туда ни сюда.
— За такую голову гроши! — поддерживает Кибрит, стараясь разрядить атмосферу. — Я была у Саковина. Думаю, удастся доказать, что фотомонтаж.
Друзья тотчас забывают о распрях.
— Хотел бы я знать, вместо кого приляпан любимый Пашин Малахов… Жалко, фон размыт.
— Но снимок сделан на улице.
— Со столькими людьми встречаешься — здороваешься!
— Погоди, Шурик. За тобой ходили пять дней?
— Пять.
— А ты все дни был в том костюме, что на фотографии?
— Зинаида, ты права! Ну-ка, покопаемся в извилинах…
Он задумывается, перебирая в памяти встреченных людей.
— Этот… этот… те двое… С Мишей мы постояли… потом… нет, я был без пиджака… Кому же я подавал руку на улице?.. Подключить, что ли, мышечную память…
Томин встает с кресла, делает шага два, протягивает вперед руку, стараясь через жест восстановить ситуацию.
— Я там так стою? — спрашивает он Знаменского.
— Рука чуть повыше… И голову приподними.
— Значит, он более рослый…
Приняв замечание к сведению, Томин делает новую попытку.
— Убавь улыбку! — режиссирует Знаменский. — В лице, пожалуй, удивление.
— Ага… — Снова два шага вперед, рука протянута для пожатия, губы изображают полуулыбку.
— Не так охотно тяни…
— Викулов! — восклицает вдруг Томин. — Точно, Викулов! Помните такого субъекта? — спрашивает он, уже набирая номер телефона.
— Что-то знакомое.
— Алло, гостиница «Космос»? Старшего администратора. Из угрозыска. — Он прикрывает микрофон ладонью. — Вы должны помнить: с третьего курса его погнали за аморалку.