Он обернулся и кивнул сестре. Вдвоем с санитаром они подняли стонущего пациента с кресла и перенесли на стол. Он был серым от боли и обеими руками держался за живот. Доктор Гиммел продолжал:
– Сегодня перед нами ясный случай, господа. Наш пациент, как, без сомнения, заметили самые недогадливые из вас, худощавый молодой человек, в добром здравии, если не считать острой боли в брюшной полости, которая и привела его к нам. После тщательного осмотра я пришел к заключению, что его аппендикс воспален и представляет опасность. Оставить его в таком состоянии означало бы вынести этому бедняге смертный приговор.
На эту реплику пациент отозвался жалобным вскриком. Доктор Гиммел кивнул.
– Безусловно, любой, у кого обнаружится такая болезнь, может считать, что его прокляли. Однако пациенту редкостно повезет, если он заболеет в пределах досягаемости вечно вытянутых рук Фицроя. Не бойтесь, мой друг. – Он прикоснулся ладонью ко лбу пациента. – Скоро ваши печали закончатся.
Элайза шагнула вперед с подносом, на котором помещались флакон синего стекла и кусок корпии. Она следила, как доктор аккуратно положил ткань поверх рта и носа пациента и накапал на нее строго отмеренное количество хлороформа. Перед ее мысленным взором промелькнула картина другой операции, лет пятьдесят или больше назад, до того как она пришла в Фицрой. До того как хирургия обрела благословение надежной анестезии. Элайза помнила, с какой поспешностью приходилось действовать хирургу. Вспомнила крики, превращавшиеся в вопли, когда пила для кости врезалась в бедро пациента. Вспомнила ужас на лице молодого человека и то, как он бился в сдерживавших его путах, пока боль и изнеможение милосердно не лишили его чувств. То были мрачные дни для работы хирурга. Однако Элайза быстро поняла, что есть способы, которыми она может облегчить ужасные страдания. Месмеризм[12] практиковали годами, и, несмотря на то что его не одобряли, он был законен. Она могла прикинуться месмеристкой и воспользоваться магией, чтобы притупить ощущения пациентов и полностью лишить их чувств. Когда месмеризм запретили, она вынуждена была это прекратить из страха, что откроется подлинная природа ее умения. Только первые опыты с эфиром и хлороформом позволили ей возобновить работу.
Теперь она наблюдала, как молодой человек на операционном столе мирно погрузился в глубокий сон. Его мужество подвергнется испытанию позже, во время опасных дней выздоровления. Если, конечно, он переживет операцию.
Доктор Гиммел уверенно приступил к работе, продолжая в процессе обращаться к студентам. Он взял с подноса скальпель и сделал умелый надрез. Сестра склонилась вперед, чтобы стереть с раны кровь. Элайза подставила под протянутую руку хирурга набор расширителей.