За что, за что, любовь моя,
За что сгубила ты меня?
Неужто не припомнишь ты
Мои забытые черты?
Твоим зеленым рукавам
Без ропота я жизнь отдам.
Я твой, пока жива душа,
Напевая странно завораживавшую любовную песню, Гидеон занимался угольными ямами. Сперва он расчищал место для очага, потом вколачивал шестифутовую горелку. Вокруг нее строил дымоход, основанием для которого служили три крепкие жерди. Вокруг дымохода выкладывал поленницей куски дерева, иногда дуб или каштан. Иногда это была ива, а все деревья он рубил в окрестных лесах. В конце концов он возводил купол дымовой трубы, забрасывал его землей, покрывал дерном и поливал. Вынимал затычку и засыпал внутрь горящий уголь, чтобы запалить кучу. Трубу он накрывал мокрым дерном, так что единственным выходом для дыма и пара оставались отверстия, которые он проделывал сбоку в куполе. Бесс они казались ноздрями дремлющих драконов. Ночами было еще свежо, но днем все согревало улыбающееся весеннее солнце. Труд был нелегкий, поэтому Гидеон часто раздевался, оставаясь в одних бриджах, и его жилистый торс напрягался от усилия, с которым он поднимал тяжелое дерево. В дни, когда он открывал отработавшую кучу, воздух наполнялся копотью и паром, и тогда мужчина заливал свежий уголь водой. Пыль от крошащихся черных остатков дерева смешивалась с его потом, и вскоре начинало казаться, что он сам вылез из ямы. Бесс по-прежнему было не по себе от того, что, хотя Гидеон и не был молод, его тело не выглядело натруженным или ослабевшим от работы. Несмотря на тяжелый труд и скудную жизнь, он, со своими тонкими чертами и подтянутой гладкой кожей, казался с виду скорее дворянином. Он все время давал ей задания заучить наизусть мелодичные песнопения или причудливые ритмичные отрывки из одной из своих книг. На третий вечер он велел ей сесть за стол и вынул новый том. То была самая прекрасная книга из всех, что когда-либо видела Бесс. Переплетенная в мягчайшую красную кожу с золотым тиснением, покрытая звездами и кудрявыми текучими письменами. Гидеон впервые сел рядом с Бесс. Она остро ощущала, как его нога прижимается к ее бедру.
– Вот, – сказал он, – это нечто изумительное. Нечто священное.
– Библия?
– Своего рода, возможно. Но не такая, как ты привыкла.
Он легко провел пальцами по буквам на обложке, прежде чем бережно, с величайшей осторожностью, открыть ее.
– Это моя «Книга теней».
Когда он расправил первую страницу в мерцающем свете свечи, Бесс ощутила запах сладкого ладана и почувствовала на лице мягкий ветер, хотя окна были плотно закрыты, а на дворе было едва ли не морозно. Гидеон перелистывал страницы, выказывая к книге такую нежность, какой Бесс за ним прежде не замечала. Она всмотрелась в написанное и обнаружила, что слова были английскими. Начав читать, она тихонько вскрикнула: