– Осторожно, – предупредил ее Финн, когда она отошла от камней и направилась к болоту.
Местность была очень похожа на ту, где она встретилась с Финном. Каменная кладка закончилась, как бы предупреждая о коварности трясины.
Здесь была низина, покрытая изумрудно-зеленой травой с редкими заплатками мелких диких цветов. Кое-где низину пересекали ручейки чистой воды, похожие на миниатюрные реки. Низина простиралась до самого подножия гор, прерываемая лишь небольшими озерцами, покрытыми ледяной коркой.
Кругом царило безмолвие. Даже птиц не было слышно.
– Пойдем, здесь безопасно, я проверял, это весело, – предположил он, взяв ее за руку.
Конечно весело. Но с каких это пор она разрешает кому-то вести себя за руку?
Ей захотелось выдернуть руку. Но это же Финн. И она в Ирландии.
И все… правильно?
– Я не собираюсь тащить тебя, если ты не хочешь. Но это правда сплошное удовольствие.
Она постаралась расслабиться и направилась вслед за ним к тому месту, где начиналась трясина. Он шел уверенным шагом, и Джоу оставалось только ступать за ним шаг в шаг, не выпуская его руки.
– Оно не причиняет вреда, – мягко сказал он.
– Что не причиняет вреда?
– Доверие.
Она была не в состоянии ответить ему.
Доверие…
– В тот день, когда я вытаскивал тебя, – спокойно произнес он, – ты вела себя неадекватно. Что тогда на тебя нашло? Расскажешь?
– Нет.
– Ладно, – легко согласился он и повел ее дальше. Она упрямо смотрела себе под ноги и остро чувствовала его руку. Но его вопрос не давал ей покоя.
– Я не могла смириться с возникшей тогда ситуацией. У меня такой характер.
– Я это уже понял, – сказал он, улыбаясь. Он сконцентрировался на поверхности болота, проверяя, чтобы каждый его шаг был твердым и нешироким, чтобы Джоу могла спокойно идти по его стопам. Ощущение было странным… – Ну и с чем ты не можешь справиться?
– С расставанием.
– Хм…
В прошлый раз в болоте квакали лягушки, вспомнилось ей. А здесь тишина.
– Так ты мне расскажешь? – как ни в чем не бывало снова спросил Финн.
– Я привязывалась, – тихо начала она. – У кого бы я ни жила. Моя мама была за океаном и не хотела со мной общаться, никто не знал моего отца, считалось, что меня удочерят. Меня помещали в те семьи, где царила любовь. И я привязывалась к приемным родителям.
– Понятно.
– Было очень больно, когда приходилось покидать приемную семью.
– Но почему…
– К этому времени я, как правило, жила в семье два-три года. Приемные родители подавали документы на удочерение. Мы долго ждали ответа, и он всегда был одинаков. Моя мать не хотела, чтобы меня удочеряли. Она говорила, что как раз сейчас ведет переговоры, чтобы взять меня к себе, и просила, чтобы меня перевели поближе к Сиднею, Мельбурну, Брисбену – каждый раз это был город, наиболее удаленный от того места, где жила моя тогдашняя приемная семья.