Китайский десант (Поляков) - страница 13

На первую страницу

цыганка пляшет

и лиса —

гуляет с петухом.

Раскосых ласточек мелькнуло мне сейчас,

и вечер в городе, как в дереве, погас.

Не стало Киева! а над моей Москвой

Китай лысеющий склонился головой.

Привет, империя, я твой больной солдат,

я болен бедностью, но августом богат!

Я в ссылке призрачной, но весь я не умру

в листве таврической, на каменном ветру.

На старом кладбище примерю, как дурак,

имперской выделки невидимый колпак

и, прямо в голову глотая аспирин,

поверю в Тютчева, поверю не один.

С двумя подругами продрогший человек,

влечу в парадное, как пчёлы на ковчег,

а ветер с севера, повисший в тишине,

подует музыку о звёздах и луне.

Хоть деньги осени (искомое тепло)

навряд ли выдадут Гадес или Дельво,

но умных ласточек небесная Москва

китайским золотом вернёт мои слова.

Крым назывался «Всероссийским Кладбищем».
Сергей Мельгунов

Скажи, когда лицо моё на ощупь

вернётся в зеркало на третьем этаже,

не Троцкого сновидческая поступь

послышится ль над крышами уже?

А лунный свет младенческий, молочный

зальёт ли улицы, которых больше нет?

ли спрыгнет Лев на рыночную площадь

зияюще-багряный на просвет?

Тогда незрячие пересекутся пальцы

богов-любовников, редеющих, как дым,

и в кровь обнимутся троцкисты и китайцы

над Симферополем, над кладбищем моим.

То листья полетят, то краска покраснеет,

то ветки венами покажутся в ответ…

В темнице августа меня как будто нет,

лишь пальцы Троцкого сжимаются сильнее.

К закату выведет недолгий разговор

и ворон выступит в дожде над колокольней.

Увёл бы девушку из церкви на сегодня —

но пальцы Троцкого кровавы до сих пор.

То не ветер Володе —

двоюродный брат,

то не осень —

тройная сестра:

это ленинской кровью

безумен закат,

это птицы вороны,

как тряпки,

летят

и они же —

кричат

до утра,

мол, болит голова,

у Володи —

болит голова,

и не хочется

видеть в тетрадке

красноватые

эти

слова,

бормоча:

«Я в порядке,

в порядке…»

На закате сердцá превращаются в гроздья рябины,

в лёгкий шелест шагов по легко отлетевшей листве…

Скоро выйдет луна, скоро хватит луны половины,

чтоб увидеть лицо на твоей молодой голове.

Так теряют в реке не кольцо с безымянного пальца,

а своё отражение, ставшее вдруг золотым,

и от света поют, как восточные птицы китайцы —

холоднее луны, но теплее, чем тело и дым.

Над волосатой головой проводит ночь

своей луной, а водка, пламенем дыша,

летит,

как ласточка,

под кожей: не так ли двигалась душа,

когда

ты пил

одно

и то же —

в плывущей

рыбами

воде,

где лунный свет увидел где,

где

видел

женщину

врага,

она, как пальцы, дорога,

она

луна

такая

осеннего

Китая:

. здесь

. . . . .

93-103

Холодно в космосе. Звёздные брошки блестят? Лучшие

Следующая страница

Перейти на страницу