Тащить женщину в ножевой бой имеет смысл только в качестве «отмычки». Тогда вся картинка попадания заговорщиков в спальню князя рассыпается.
В аристократических домах супруги имеют раздельные спальни — жена не может своевольно явиться к мужу. Ежели у неё вдруг возникла такая нужда, то надлежит послать сперва служанку, дабы узнать мнение супруга. Всё это происходит на глазах караула. Который от такой суетни просыпается и взволновывается.
Отсутствие упоминания о внутренней охране у порога (у спальни князя), у лестницы (спальня на втором этаже), у крыльца («взошли они на крыльцо»), внешней (у ворот замка) — давно вводит в расстройство исследователей.
Я нахожу здесь аналогию с убийством императора Павла в Михайловском замке. Когда граф Пален просто скомандовал караулу, кинувшемуся навстречу группе заговорщиков: «Смирно! Кругом! Марш!», и славные гвардейцы исполнили команду, покинув пост. Потому, что привыкли видеть в этом человеке — начальника, полкового командира. Хоть и не своего полка. «Итак взошли они на крыльцо…» и отправились в погреба пьянствовать. Толпа в два десятка поддатых мужиков с железяками пол-ночи шляется по дому туда-сюда, а их никто не замечает?
Куда делась ночная стража Боголюбского, участвовали ли она в заговоре или были нейтрализована, каким образом… мы, вероятно, уже не узнаем. Однако очевидно, что присутствие в любом сходном «строевом» сценарии княгини — не только бесполезно, но и вредно.
Наконец, и прямые летописные сведения, и найденный в Переславле-Залесском камень с именами убийц, имени какой-либо княгини не содержит. Перечень интересен тем, что женских имён нет не только в начале его, но и в конце. То есть, гипотетически завершающая фраза: «… а кроме сих злодеев была ещё и княгиня» — не имеет места быть.
Сомнение возникает и при взгляде на причёски. Все стоящие персонажи (и «жена»), кроме чудака в шишаке, размахивающего железякой на заднем фоне, на летописной миниатюре — простоволосые, кудрявые, с довольно короткими волосами. Можно представить, что «кудрявость» — родовая черта Кучковичей, что в схватке убийцы потеряли шапки. Но женщин на «Святой Руси» без головного убора и с короткими волосами — не бывает. А вот разные категории мужчин длиннополые одежды носят.
Ещё странность: все убийцы — безбородые. Включая и двух стоящих справа персонажей, вполне зрелого мужского возраста. Наоборот, все зарезаемые персонажи, чьи головы не закрыты одеждой, стоят на коленях и имеют бороды. Годится для иллюстрации типа: «Немецкие псы-рыцари режут пленных псковичей» — бритость духовенства у католиков противопоставляется бородатости православных. Такое графическое разделение «свой-чужой» характерно для позднего средневековья, для эпохи войн немцев и русских в Прибалтике.