Естественное и многовековое стремление русских к созданию своего собственного национального государства вовсе не равнозначно стремлению к национальному угнетению других народов, входящих в состав России. Также и освященное веками господствующее положение Православной церкви, ее естественная поддержка со стороны государства, как указывал еще Столыпин, «не должны нарушать прав других вероисповеданий и вероучений», а также свободы совести для российских граждан[32]. И это говорил тот самый премьер-министр России, который с гордостью характеризовал созданный им кабинет министров, как «чисто русское правительство»[33]. Так что речь не идет о неких попытках утвердить «русский великодержавный шовинизм» в качестве государственной национальной доктрины за счет других народов.
Найти более интернациональный народ, чем русский, трудно. Но этим, увы, в ущерб русским веками пользовались другие малочисленные народы, мелкие этносы и народности. В СССР нам со школьной скамьи вдалбливали, что царская Россия была «тюрьмой народов». Это чудовищная ложь. Как в такой «тюрьме» реально обстояло дело с их правами, можно судить, например, по книге великого Д.И. Менделеева «К познанию России». В ней он писал незадолго до революции 1917 года, что для «туземных национальностей» слишком много сделано в России, и что «пришла пора пристальней позаботиться о русском племени». А писатель В.В. Розанов (в 1911 г.) выразил это так: «Душа плачет, куда же все русские девались?.. Я ужасно плачу о русских, ибо думаю, что погибает само племя, что вообще попирается все русское»[34] (Цит. по «Новый мир», 1991, № 3, с. 227.). Розанов увидел это попрание всего русского за 6 лет до большевистского переворота. Но тогда это были еще цветочки!
Кроме Польши, имевшей значительно более либеральную конституцию и строй жизни, чем в России, широчайшими льготами пользовалась Финляндия, которая вообще до разгрома Петром I шведов не имела государственности. При Александре I финны получили прав больше, чем под шведским управлением; до конца XIX в. народный доход возрос там в 6–7 раз, Финляндия достигла процветания, во многом потому, что не выплачивала своей пропорциональной доли общегосударственных расходов России. Так же и рекрутский набор из Финляндии брался втрое меньше среднероссийского, так что «в вооруженной до зубов Европе Финляндия делала для своей защиты меньше, чем Швейцария» (а при Николае II и вовсе была освобождена от воинского набора). Зато «высшие русские правительственные учреждения были переполнены финляндцами, они занимали важнейшие военные должности в русской армии и в русском флоте, а русские могли занимать в Финляндии какие-либо должности и приобретать там недвижимость только при условии перехода в финляндское подданство», «в нескольких километрах от своей столицы русские должны были подвергаться осмотру на финляндских таможнях… объясняться по-фински с чиновниками, упорно не желавшими говорить по-русски»