Хорошо, мои руки здесь ни при чем, но что-то подсказывает, что причина происходящего во мне. Начиная сегодняшнее занятие, ведь не замечал не то что зеленых пушинок, но даже иголок с облетевшими осиновыми листьями – зачем пристально разглядывать обычный природный ковролин, устилающий землю однородной бурой массой? Теперь, повторяя и повторяя движение с поэтическим названием «руки – облака», поочередно упираюсь взглядом то в одну, то в другую мелочь под ногами, которая получасом раньше гарантированно осталась бы незамеченной. Обычно при выполнении формы «руки – облака» повторяют три раза, при желании можно сделать пять или даже семь повторов. Сегодня я сбился со счета и, похоже, довольно давно – движение затягивает, нет никакого желания останавливаться.
Вдох, чистый и прохладный воздух пахнет поздней осенью, шагаю левой ногой вбок, а руки словно вращают два больших колеса на уровне груди. Колеса крутятся неравномерно, сначала правая рука ведет, она чуть впереди, поднимается к верхней точке, оставляя левой роль догоняющей. Выдох – и все меняется, теперь правая скатывается вниз, а левая тянет свое колесо вверх. Чувство такое, что это вращение рождает вихрь, раскручивает его и, когда полный круг завершен, выталкивает прочь один незримый сгусток за другим. Они кажутся такими реальными, эти сгустки, словно мои ладони подобны лопаткам турбины.
Но прочь технологические образы, природные лучше, они более естественны, как сказал бы Шаньмин. Интересно, выполняющий «руки – облака» человек больше похож на дерево, которое позволяет ветру, проносящемуся через крону, сорвать по дороге пару-тройку трепещущих листьев, или он больше напоминает облако, в котором воздушный поток зачерпывает и уносит прочь щедрую пригоршню капель?
Следом за доступными глазу мельчайшими деталями приходит запах осеннего леса. Полчаса назад вдыхал обычный свежий осенний воздух, а сейчас обоняние необъяснимо обострилось, и лес вдруг наполнился ароматом прелой листвы. Запах раскрывается не сразу: сначала сквозь прель проступают хвойные нотки, затем наплывает дым далекого костра, а напоследок букет дополняет волна прохладной влаги.
А вот и звуки накатили. Первое, что открылось, – живые голоса леса. Оказывается, их так много, и они такие разные: слева от земли доносится скромный шорох – наверное, маленький зверек пробирается между покрывающими землю желтыми листьями; справа сверху раздалось быстрое «фр-р-р» – скорая пичужка явно спешит по своим делам. Вслед за торопливым звучанием живности различаю следующий слой: вежливо, едва заметно поскрипывает дерево за спиной, вот раздался протяжный, одиночный, сухой щелчок, непонятно чем вызванный, а следом за ним – гулкая тишина. Хотя нет, какая же это тишина, когда это ветер. Тот самый, который поначалу остался незамеченным. Его голос еще можно услышать, если прислушиваться, а вот его движения неразличимы, как у настоящего мастера тайцзи.