Петербургские тени (Ласкин) - страница 115
В эти два часа Лозинский умер, и ее решили не трогать. Пусть хоть немного наберется сил. Татьяна Борисовна во сне умерла.
АЛ: Значит, они оба не знали о смерти друг друга.
ЗТ: Сначала не хотели их двоих хоронить, говорили, что это самоубийство, но дети настояли. В Союзе писателей рядом стояли два гроба. Я так плакала…
Михаил Леонидович – один из самых любимых мною людей. Щедрости необычайной… Однажды при нем рассказывают о том, что какая-то больная девушка отказалась от путевки в санаторий из-за того, что у нее нет денег. Потом узнаем: девушка в санаторий проехала, Лозинский заплатил. Он никогда ее даже не видел. Татьяна Борисовна тоже была удивительная. Как-то ей удалось сохранить веру в юношеские идеалы. Чернышевского и Добролюбова она обожала так же, как когда-то в гимназии…
А это уже моя личная история. Родители очень возражали против моего замужества. Плохо к этому относились и говорили всякое. Ты делаешь глупость… ты не любишь его… ты любишь его обожание и зависть подруг. Мама была права, конечно, но кто же слушает маму… Гриша, мой избранник, был очень красивый, стройный. Похож был на Кадочникова – только в более мужественном варианте. Собственно свадьбы у нас не было. Я просто ушла в другой дом, в коммунальную квартиру. От папы и мамы не получила поздравлений, зато когда после загса мы вошли в комнату мужа, там стояла огромная корзина цветов с письмом от Михаила Леонидовича…
АЛ: Вы говорили, что в детстве, живя рядом с храмами, поняли, что похороны – тоже зрелище. Чьи похороны в этом смысле помнятся больше?
ЗТ: Красиво хоронили Рихтера. И он сам в гробу был необычайно красив… Гроб стоял в нижнем зале музея Пушкина. Рядом – рояль, на котором он играл на Декабрьских вечерах. Во время всей церемонии к роялю никто не подходил. На пленке звучала музыка только в его исполнении. Букеты клали не к гробу, а на пол. Поэтому вскоре возник ковер из цветов… Рядом с гробом сидела одна Нина Львовна, все остальные стояли на некотором отдалении… Вдруг появились два японца. Такие худенькие, в совершенно одинаковых серебристо-черных костюмчиках. В руках держат по большому горшку или сосуду с невероятным количеством белых и чайных роз. Может, по пятьсот в каждом. Эти букеты они поставили у гроба и долго-долго стояли в склоненной позе. Как неживые. Потом поклонились и ушли… Тут я увидела высокую женщину и сразу ее узнала.
Празднуем 125 лет со дня рождения Б.В. Томашевского у Зои Борисовны в Пушкине.
Сначала надо кое-то объяснить. На выставке Рихтера «Музыкант и его встречи в искусстве», которую мы уже вспоминали, был портрет Фонвизина. Такая женщина-вамп. Одета под стать внешности – очень эксцентрично. В подписи Слава рассказывал, что к нему часто приходили письма от одной поклонницы. Называла она себя странно: Имаст.