При этих словах меня словно громом поразило: Освальд!
Я знаю только одного Освальда, вхожего в дом князя Дмитрия, – и это Освальд Рейнер, статус которого и положение в России мне совершенно не ясны до сих пор. Никто не знает, кто он такой. Даже доктор Маккингсли, с которым он вроде бы приятельствует.
Итак, здесь, в доме, затевается какой-то заговор против законной власти, и какой-то англичанин имеет в этом кругу руководящую роль? Наравне с представителями аристократии и высших чиновников государства?!
Это чудовищно, если так. Но я не могу в это поверить. Я надеюсь, что это недоразумение. Мое плохое знание русского языка подвело меня. Ведь половины сказанного я не понял.
Моя дорогая Дженни, я теперь в растерянности и совершенно не понимаю, не знаю, что предпринять.
Полагаю, я должен поговорить с кем-то, спросить совета. Но к кому обратиться?
Я растерян, Дженни, растерян.
Береги себя, береги здоровье свое и папы.
Всегда твой Юджин
1 января 1917 г.
Моя дорогая Дженни!
Получила ли ты мое рождественское поздравление? Я отправлял открытку три недели назад. Писем от тебя нет, но я уверен, что в этом виноваты местные беспорядки.
В городе неспокойно. Все переменилось как-то вдруг, или, возможно, я только теперь заметил, что вокруг творится неладное.
Мы стараемся реже выходить из госпиталя. В городе начались перебои с поставками продовольствия – нас это не затрагивает, нас очень хорошо снабжают: и Английская миссия, и посольство заботятся, – но простые горожане ужасно раздражены и, как сообщают газеты, бунтуют, разграбляя время от времени продовольственные лавки.
Целый месяц я в полном молчании сохранял тайну о том странном, подслушанном мною разговоре. Во-первых, потому что не вполне понял его содержание. А во-вторых… Но ты и сама понимаешь, Дженни, что во время войны иностранцу в чужой стране, хоть бы даже и союзной нам, болтать направо и налево опасно.
О боже! Пока я обдумывал свое письмо к тебе, пришел О’Брайен со свежей газетой в руках. На первой полосе – омерзительные фотографии. В Малой Неве обнаружено тело Григория Распутина, того странного мистического старца, который один мог вылечивать приступы кровотечения у маленького наследника империи. После его смерти некому будет лечить принца.
В газете пишут, что императрица убита горем из-за гибели этого старца, которого в царской семье называли ласково «Другом Семьи».
Ах, Дженни, теперь я все понял. Головоломка сложилась сама по себе, как только сошлись все факты и обстоятельства.
Пришел Гараев – он улыбается, жмурясь, как довольный кот. На снимки мертвого изуродованного тела – старца Распутина убили несколькими выстрелами, причем один пришелся в спину – этот русский аристократ смотрит с той же презрительной насмешкой, что и на все кругом.