И вот однажды некий человек вывез из Китая механическую игрушку.
Внешне она напоминала обычное прогулочное судно богатого китайского аристократа – деревянный корпус отделан слоновой костью и жестяными вставками. На палубе размещены фигурки музыкантов и танцовщиц, вырезанные из кости, а на носу кораблика – фигурка из янтаря, обозначающая, судя по всему, некую необычную персону, возможно, магического свойства.
Внутри кораблика скрыт механизм, похожий на часовой. Может быть, эта игрушка с секретом и есть ключ к великой тайне Небесной ладьи?
Стоит завести механизм – и внутри его проснутся часы, настроенные на правильное время; откроется компас, ориентирующий в правильном направлении – и кораблик-игрушка укажет путь к той единственной точке в пространстве, где скрывается величайший на свете клад – тайник небесных сокровищ Энки, тайник знаний Инанны, утерянный смысл всех на свете вещей?
Было бы здорово отыскать этот клад.
Тогда, возможно, и твоя потеря нашлась бы… Как думаешь, Николай?
Они вошли в зал первых коллекций Себы и Рюйша.
Здесь стоял особенный аромат затхлости и резко веяло «ликером бальзамикум», введенным путем искусных инъекций в самые мелкие кровеносные сосуды экспонатов для сохранения их мертвых тканей в нетленном состоянии. Благодаря этой процедуре многие из них – как, например, младенческая ручка, заботливо обернутая в месте отреза изящным кружевным лоскутом, – держали в течение столетий все тот же розовый, почти естественный цвет.
Коллекции насекомых и бабочек, гербарии; замкнутые в стеклянные сосуды высушенные члены мертвых человеческих тел; препарированные уродцы и странные скелеты – все это, способное удивлять и приводить в трепет неискушенных, Сергей Иванович и его спутник обошли с видом полного равнодушия.
Их волновало теперь совсем другое.
– Ну, вот мы и пришли. Как видишь, все обстоит у нас в прежнем порядке. Я понимаю тебя, Николай. Люди приходят к нам, надеясь что-то понять для себя. Им кажется, что в музее время стоит и в этом заповедном спокойствии отстаивается от мути и суеты химически чистый смысл вещей. Но они заблуждаются. Остановить время невозможно. Люди приходят смотреть на нас, а мы смотрим на них и благодаря этому видим, как неумолимы время и перемены.
Твои поиски напрасны, дорогой Николай. Смирись! В том ужасном пожаре 1747 года пострадал не ты один, но и другие экспонаты. Небесная ладья сломана, разобрана на части, и, быть может, после ее гибели люди уже никогда не отыщут пути к забытому смыслу вещей. А в этих условиях стоит ли тебе беспокоиться о потерянной голове?