Он озадачился.
– Атакан? Хм. Это из какого вообще контекста?
– При чем тут контекст? Просто слово.
– Тогда из какого языка?
– Понятия не имею.
– По звучанию как будто тюркское, – заинтересовался приятель. – По крайней мере похоже. «Ака» – предок, «кан» – кажется, кровь. Если я ничего не путаю. Впрочем, это можно проверить… А тебе зачем?
– Да так, – замялся я.
– Но это надо или – так? – уточнил приятель.
– Надо, – твердо ответил я. – Но не так чтобы срочно.
– Ага. Ну, подожди, я перезвоню тебе.
Он перезвонил только через два дня.
– Знаешь, странная история, – сказал приятель. – Я так и не выяснил, из какого все-таки языка этот «атакан» взялся. Пытался идентифицировать морфемы… Оказывается, есть в вепсском языке слово «акан» – означает «бабий». Но если слово из вепсского, то что такое «ата»? Нашел «айт» – амбар, значит, «закрома» то есть. Может, фонетика редуцированная, думаю? «Бабьи закрома»?
– Ну ты развел филологию! Я всего-то хотел узнать – откуда взялся этот атакан, а ты…
– Откуда он взялся, – сердитым голосом отозвался приятель, – это совершенно отдельный вопрос, и ты мне задачу так не формулировал. Поэтому…
– Ну, ладно, ладно, – заворчал я. – Сдаюсь. Хоть что-то про атакан ты узнал?
– Только легенды о жертвенном камне «Атакан». Будто бы лежит он на дне Невы у Литейного моста.
Мне стало трудно дышать.
– И что? – через силу спросил я.
– Да, собственно, и все.
Даже не видя приятеля, я представлял, как он сейчас недоуменно пожимает плечами.
– Место, где он лежит, считается самым гиблым в городе. 16 сентября 1876 года двадцать восемь рабочих утонули в затопленном кессоне… Через год – еще сорок жертв при взрыве…
– А сегодня, 16 августа 2001 года, сухогруз «Каунас»…
– А, ты уже слышал новости. Да, странное совпадение. Сегодня, получается, тоже 16-е. Так зачем тебе все это надо было?
– Да так, я еще сам не понял, – уклончиво ответил я.
– А! Ну, когда поймешь – звони. Будет любопытно узнать.
Он бросил трубку. Возможно – обиделся. Решил, что я от него что-то скрываю. Но я не стал перезванивать ему.
Я как сел в кресло, так и подняться не мог. Уговаривал себя, что все это – глупости. Глупости! И еще раз глупости.
– А говорят – сумасшествие не заразно. А оно вон как! – сказал я сам себе вслух. И постарался выкинуть атакан из головы.
* * *
Но он то и дело напоминал о себе.
Да, конечно, местечко такое – центр, перекресток – водного и пешего пути. Испокон веков на перекрестках черти орудуют.
Но все же – не слишком ли часто?
То турист в воду свалится, то катер сгорит, то автомобиль рекламную тумбу протаранит. Однажды человек на мосту застрелился, и я встревожился, подумав: а не мой ли это шаман? Вдруг снова атакан осиротел, и, значит, жди отныне большой беды?