Когда я вернулся, Лена сидела на диване. Лицо ее опухло от слез. Я, оставляя ее одну, догадывался, что ей будет тяжело оставаться в квартире, где все напоминает ей о муже, пусть уже и не любимом, но живом, но, с другой стороны, я дал ей возможность вспомнить тот вечер, осознать до конца, что произошло.
Я сел рядом, обнял ее, рассказал о встрече с танцовщицей. Она слабо улыбнулась.
– Вот видишь! Может, через неделю мы получим доказательства моей невиновности и я наконец успокоюсь?
Квартира была чисто вымыта, но мне все равно казалось, что в воздухе витает дух покойника, стоит какой-то специфический запах. Но скорее всего этот запах был все-таки воображаемым.
Лена собрала в сумку необходимые ей вещи, и мы, заперев квартиру, поехали домой.
По дороге с нами связался Костров, сказал, что есть разговор. Мы встретились у нас, за ужином.
– Я встречался с Неустроевым, – сказал Ефим Борисович, и по выражению его лица я понял, что ничего хорошего он нам сообщить не может. Наверняка выложит что-то, что лишь усугубит подозрения самого Кострова в отношении Лены.
– И что, он нашел новые улики против меня? – усмехнулась, побледнев, Лена. Оказывается, мы с ней одинаково мыслили и чувствовали!
– Если в прошлый раз он рассказал мне, чем его заинтересовал ваш ноутбук, Лена, то в этот раз мы говорили с ним исключительно о Львове. И, поскольку, он сам не может ответить на вопросы… – здесь Костров сам поперхнулся своей бестактностью, – то, возможно, вы, Лена, прольете свет на некоторые стороны его жизни, интересы.
– Валяйте, – сказала, откинувшись на спинку стула, Лена и даже отодвинула от себя тарелку с рыбой.
Катя, накрыв на стол в кухне, кормила детей в детской. Я вдруг подумал, что наша квартира находится сейчас как бы на военном положении. Новые люди, новые порядки, да и в квартире как-то непривычно тихо, воздух наэлектризован. Вот и Лена на грани истерики. Я и не знал, что она может быть такой. Нежелание увидеть мою возлюбленную в искаженном, изуродованном животным страхом виде наложилось на обыкновенное любопытство. Что сейчас будет? А вдруг она обложит нашего сыщика матом, а то и шарахнет его тарелкой по голове? Я же совсем ее не знал! Но как приятно было ее узнавать, настоящую, во всех своих естественных проявлениях, жаль, конечно, что при таких трагических обстоятельствах, но все равно – натуральную, живую, переполненную эмоциями, с застывшей слезой на нежной щеке… И как же хотелось ей помочь, поддержать ее, защитить!
– Вам известно что-нибудь об интересах вашего мужа?
– Конечно. Он очень любил свою работу, но еще больше – деньги, которые она ему приносила. Уверена, что в его ноутбуке вы нашли тысячи посещений дорогих интернет-магазинов, причем не только российских. Он любил красиво одеваться, покупал себе дорогой парфюм, заказывал деликатесы, фуа-гра, к примеру, выписывал из Франции, да много чего… Он, как ребенок, радовался каждой новой посылке.