Переезд через границу дался мне тяжело. Когда наш багаж осматривали российские таможенники, я чуть не потеряла сознание.
Когда Плетеневка осталась позади, я заплакала. Коля, который вообще ни за что не переживал, разве что за коробку со склянками, которые ему приготовила в дорогу целительница Ольга, так и не понял причину моих слез.
– Что, по родине соскучилась? – спросил он, даже не поворачивая головы. – Так скоро уже!
А мне казалось, что мочки моих ушей под тяжестью такого количества навешанного малахита вытянулись до плеч и что, когда я приеду домой, я буду похожа на женщину из африканского племени фульбе.
Разговор с Костровым разозлил меня. Он в Варне! Продолжает копать под Лену. Упрямый осел!
Я уже сто раз пожалел, что обратился к нему за помощью.
Мало того, что у меня был неприятный разговор с Жаровой, администраторшей из «Геро», полной дурой, у которой вообще сорвало крышу из-за придуманной ею любви ко мне и которая добавила яду в расследование убийства Львова, пытаясь настроить следователя против Лены. Теперь вот Костров. Что им всем нужно от Лены? Посадить в тюрьму? И откуда такая уверенность в том, что она виновна, что она убила мужа?
Я вернулся домой, открыл дверь своими ключами, чтобы не разбудить звонком детей, которые в это время должны были спать, и Катя, выйдя на звуки из кухни, сделала мне знак рукой, чтобы я подошел к ней.
Я вошел в кухню, и Катя тихо прикрыла за мной дверь, приложив указательный палец к губам.
– Все в порядке? – спросил я, встревожившись, поскольку меня не надо было предупреждать, чтобы я вел себя тихо, существовал режим, и я прекрасно знал, что дети спят.
И тут вдруг меня накрыл стыд: я вдруг вспомнил, что в моем доме живет еще один человек, близкий мне человек, к присутствию которого я, оказывается, еще не успел привыкнуть. Чтобы как-то исправить положение, не выдать себя перед Катей, я спросил:
– Лена с ними? – подразумевалось, что Лена спит с детьми в их комнате.
– Нет, она в вашей спальне, но она, как бы это сказать… никакая. Вот.
– В каком смысле?
– Она в Болгарию звонила, и ей сказали, что умерла ее подруга. Лена очень расстроилась и пошла в храм. А вернулась прямо вся почерневшая, опухшая от слез. Я подумала, что вы должны знать.
– Хорошо, спасибо.
Звонила в Болгарию! И Костров сейчас в Болгарии.
Что за подруга? А если Костров прав и убийство Львова действительно связано с кем-то из Болгарии?
У меня и без того настроение было кислое, а тут еще новости…
Я вошел в спальню, увидел, что Лена, свернувшись калачиком, спит. Одеяло укрывало ее почти с головой.