— Что? В каком смысле? — признаться, такого вопроса я меньше всего ожидал.
— Ну, понимаешь, — друг мялся, явно не зная, с чего начать. — Миссис Джобсон, она такая добрая, и мистер Джобсон тоже очень хорошо ко мне относится. Они столько сделали, хоть я для них совсем чужой, не то, что ты… — он снова замолчал.
— И? — я, честно говоря, пока ничего не понимал.
— Миссис Джобсон сегодня спросила меня, очень ли мне плохо без мамы, и не хочу ли я, чтобы она снова у меня появилась.
— И что ты ответил?
— Что хотел бы этого больше всего на свете… А она ответила, что Господь может исполнить самую заветную мечту. Вот только я не хочу новую маму, даже такую хорошую, как миссис Джобсон, я хочу свою.
— Дональд, я уверен, что миссис Джобсон именно это и имела в виду, ты просто ее не понял, — надо будет завтра поговорить с адвокатом, чтобы они не торопились, если действительно решили усыновить Донни. Чувствую, что это будет не так уж просто.
— Думаешь?
— На все сто процентов!
— Хорошо… Просто мама ведь не знает, где я. Как она меня найдет, если передумает и захочет забрать?
О, святая простота… Ну, если узнает о богатом доме и опекунстве — точно передумает. Насчет того, чтобы забрать — не уверен, а вот шантажировать или клянчить деньги — запросто. Хотя, возможно я и не прав. Но проверять не хотелось бы.
— Не переживай. Я уверен, мисс Эмили даст ей адрес.
Как обычно, услышав это имя, Донни тут же настроился на мечтательно-возвышенный лад и забыл обо всем остальном.
Не отвлекаясь больше ни на что, я, наконец, приступил к ужину. На этот раз это была баранина с фасолью. Не задумываясь об этичности поедания некогда живого существа, все-таки это виртуальный мир, я смолотил свою порцию меньше, чем за две минуты. Донни от меня не отставал. Он вообще был большой любитель поесть, и это было заметно.
Проглотил свою порцию шоколадных трюфелей, поданных к чаю, почти не жуя и не чувствуя вкуса, я заторопился наверх. Теперь, когда Джобсоны ушли, мне хотелось открыть дядины часы как можно скорее, терпения больше не было. Сказав Донни, что устал и хочу прилечь, я поднялся в свою комнату.
Часы лежали там же, где я их оставил — на столе, рядом с макетом яхты. Взяв их в руку, я на мгновение замер. Что, неужели ничего не случится, и я так просто сейчас их открою? По всем законам жанра, что-то обязательно должно произойти — землетрясение, пожар, пришельцы, все, что угодно, что может помешать мне свершить задуманное. Ничего? Странно. Я решительно нажал кнопку, крышка отскочила.
Внутри часы оказали самыми обычными — тонкие золотые стрелки, римские цифры на часовых делениях. Ни автографа, ни значка мастера. Лишь на внутренней стороне крышки, витиеватая надпись-гравировка в две строки: